— Он прекрасный человек, — прошептала мне Эйдис. — Ты же и сама видишь. А между ног у него кое-что вообще как у медведя, и он определённо заставит тебя стонать его имя.
— Эйдис! — шикнула я на вёльву.
— Так всегда бывает с теми, кто поклоняется богу грома.
— А у тебя, смотрю, в этом деле немалый опыт?
Ухмыльнувшись, Эйдис пожала плечами. Она уставилась на Хофунда, и ее глаза остекленели.
— У него будут сильные сыновья. Сильные, но не все из них будут добрые. — Она вздрогнула, словно увидела что-то пугающее.
— Эйдис?
Она покачала головой.
— Ничего страшного.
Я нахмурилась, глядя на нее. Я знала Эйдис, и это «ничего», несомненно, было «чем-то».
Когда корабль снова прибыл к причалу, я с удивлением увидела, что вместе с конунгом нас ждёт дедушка. Оба мужчины улыбались, беседуя с Дагом. Дед бросил на корабль мимолетный взгляд, но, увидев меня, снова повернулся и уставился на меня с ненавистью в глазах.
Я отвернулась и снова посмотрела на воду.
Прошу, Один. Умоляю. Забери меня из этого ужасного места.
Мужчины завели корабль в порт и привязали к столбам.
Радостно смеясь, конунг Гудмунд подошел к кораблю. Хофунд сошел с палубы и встретил своего отца, который похлопал сына по плечу.
— Она крепкая, отец. И так же хорошо сложена, как и выглядит, — доложил Хофунд.
— Очень хорошо. Очень, очень хорошо, — улыбнулся конунг.
Когда остальные мужчины высадились, Лейф подошел ко мне и посмотрел через плечо на деда. Тот не спускал с нас хмурого взгляда.
— Ничего не говори. Просто возвращайтесь с Эйдис домой. Я поговорю с дедом и объясню всё Хофунду.
— Спасибо, братец, — кивнула я.
Он улыбнулся мне.
— Я обещал тебе. Дал слово. Я когда-нибудь отказывался от своих обещаний?
Я покачала головой.
Лейф помог нам с Эйдис сойти с корабля. Ярл Бьяртмар наблюдал за нами краем глаза, пока конунг Гудмунд и Хофунд разговаривали с Дагом.
Эйдис взяла меня за руку, и мы направились к деревне. Я не оглядывалась, зная, какая ненависть прожигает мне спину. Я привыкла к этому. Неудивительно, что я так мало времени проводила в зале, занимаясь ткачеством и «женской» работой, как это называл дед. Зачем оставаться там, где само мое существование напоминало о его ненависти? Нет. Лучше уж заблудиться в лесу. Лучше потеряться где угодно.
— Идём! — потянула меня за руку Эйдис.
— Куда?
— Подальше от бури, — ответила она со смехом. — К тому же, мне нужно выполнить одно поручение.
Эйдис привела меня к дому семьи, которую я знала только понаслышке, и постучала в дверь.
— Что мы здесь делаем? — поинтересовалась я шёпотом.
Спустя мгновение к двери подошла пожилая женщина.
— Эйдис, — сказала старушка, улыбаясь, и перевела взгляд на меня. — И Хервёр, — добавила она со смущением в голосе.
— Хервёр пришла посмотреть на ребенка, — сказала Эйдис и потянула меня за собой в дом.
Внутри маленького небогатого дома было очень тепло. У одной стены стояла статуэтка бога Бальдера, вокруг которого горели свечи. Из глубины дома послышался тихий плач ребенка. Коза, лежавшая у огня, заблеяла, когда мы вошли.
— Я передам ей, что вы пришли, — сказала женщина Эйдис и скрылась в дальней части дома.
— Эйдис? — прошептала я.
Вёльва приложила палец к губам.
Через несколько минут женщина появилась снова и пригласила нас следовать за ней. Обогнув перегородку, мы обнаружили молодую девушку, лежащую в постели рядом с ребенком.
Я узнала её. Она продавала яйца на рынке. И судя по запаху в доме, курятник был где-то недалеко.
Девушка улыбнулась Эйдис.
— Эйдис… Спасибо, что пришла, — сказала она ей, а затем повернулась ко мне. — И Хервёр. Какой сюрприз. Я прошу Эйдис увидеть будущее моего ребенка. Ты же не против, Хервёр?
Я бросила на Эйдис косой взгляд. Чем она занималась, когда была вне моего поля зрения?
— Конечно, нет.
Эйдис подошла к краю кровати и подняла младенца.
— Ох, какой ты крепенький, — рассмеялась она.
— Определённо больше, чем был при родах его отец, — кивнула старуха. — Настоящий здоровяк.
— Во славу Одина, — прошептала я.
Женщина кивнула.
— Как вы его назвали? — поинтересовалась Эйдис.
— Бальдрик, — ответила молодая мать.
— Что ж, дай мне взглянуть на тебя, Бальдрик, — сказала Эйдис, осторожно держа ребенка на коленях. Развернув пеленки, она провела рукой по гладкому животу младенца и осторожно прикоснулась к пуповине, которая ещё не успела отвалиться.
Стоило ей так сделать, как хнычущий ребёнок затих.
— Посмотри на меня, Бальдрик, — прошептала Эйдис крошечному младенцу. Смочив пальцы языком, вёльва еще раз прикоснулась к пуповине, затем положила пальцы в рот и уставилась на ребенка, который совсем затих и внимательно наблюдал за Эйдис.
Глаза Эйдис приобрели отрешенный вид. Она смотрела в глаза ребенка, но видела всё дальше, глубже.
— Я вижу его на корабле, скользящем по солнечным волнам. Паруса корабля белые и зеленые. Я не могу разглядеть символ. На горизонте виднеется деревня. Он рад, что оказался там. Теперь он мужчина с золотистыми волосами. Он сильный и здоровый, — сказала Эйдис и покачнулась. — Да, я вижу его. Сильный воин. Сильный мужчина. Отец… Я вижу ребенка, и еще одного, и еще. Здесь, в Далре. У него хорошая жизнь…
Эйдис медленно выдохнула, на мгновение закрыла глаза и что-то прошептала себе под нос. Я не смогла разобрать ее слов, кроме прошептанного имени Локи. Через мгновение она выпрямилась, открыла глаза и посмотрела вниз на ребенка.
— У тебя хорошее имя, Бальдрик. Сильный мальчик с золотым будущим, — сказала Эйдис, а затем наклонилась и поцеловала малыша в животик.
Она улыбнулась, снова завернула ребенка и протянула его матери, но стоило девушке протянуть руки в ответ, как Эйдис тихонько всхлипнула и, действуя почти инстинктивно, потянула ребенка обратно к себе.
— Что случилось, Эйдис? — всполошилась молодая мать.
Эйдис несколько натянуто и фальшиво рассмеялась.
— Прости. Всё в порядке. Спина вдруг резко потянула, вот и все. Я же говорила, что он крепенький. Я дернулась, потому что не хотела уронить ребенка, — сказала она и снова передала ребенка матери. Но на этот раз я заметила, что она стала встречаться с девушкой взглядом.
— Ты слышишь, Бальдрик? Ты отправишься в чужие края, и у тебя будет много детей.
Зелено-белые паруса. Здесь, в Далре? Дедушкины паруса были желтыми.
— Медовухи? — предложила старуха, наливая нам с Эйдис по кружке.
— Скол! — произнесла я, поднимая кружку.
Мы с Эйдис пили, Эйдис вела легкий разговор с матерью и бабушкой, перебирая пальчики ребенка. Я сидела, наблюдая за обменом мнениями и замечая, как Эйдис больше не смотрит в лицо девушке. Через некоторое время Эйдис поднялась.
— Нам пора идти. Ты должна отдохнуть, Сигни. Хорошо поешь и поспи. Не пытайтесь вставать и работать слишком рано, — сказала Эйдис молодой матери.
— Хорошо, — кивнула девушка и покосилась на свою мать. — Спасибо, Эйдис.
Вёльва кивнула в ответ.
Старуха достала из мешочка несколько монет, запнулась, глядя на меня несколько секунд и не зная, кому же отдавать деньги.
Иногда я забывала, что Эйдис считалась моей собственностью. Я никогда не считал ее таковой, и эта мысль вызывала у меня отвращение. Всякий раз, когда мы натыкались на подобное отношение, я видела нас глазами остальных. В конце концов, я была внучкой ярла, а Эйдис — моей рабыней.
Я кивнула женщине, разрешая отдать деньги Эйдис.
— Поздравляю вас с таким сильным и здоровым мальчиком, — сказала я молодой маме.
— Благодарю вас, леди Хервёр.
Я повернулась к старухе и кивнула ей на прощание.
— Хервёр, — почтительно склонила она голову.
С этими словами мы с Эйдис покинули маленькую лачугу.