Я поднялась и сделала шаг навстречу гостю.
Эйдис порхала вокруг него, как бабочка над цветком, и чуть ли не искрилась от возбуждения.
Мужчина остановился, чтобы стряхнуть снег с сапог и плаща, а затем откинул капюшон. У меня перехватило дыхание, когда я узнала хитрые, озорные глаза странника.
Рядом с ним, довольная, как дорвавшийся до сметаны кот, переминалась с ноги на ногу Эйдис.
Он пришёл.
Глава 30
— Пожалуйста, входи, незнакомец, — позвала мама. — Присаживайся, — она указала на место рядом с собой.
Ухмыляясь, мужчина снял плащ и протянул его вместе с посохом Эйдис. У него были длинные темные волосы, доходившие до пояса. Он был худощав и выше всех, кого я когда-либо видела, но его глаза говорили сами за себя.
Он наклонился к Эйдис и прошептал что-то на ухо.
Она прикусила нижнюю губу, слушая и хихикая над всем, что он ей говорил. Затем кивнула, повернулась и положила плащ мужчины у огня, чтобы тот согрелся.
— Благодарю вас, леди Свафа, — вежливо кивнул незнакомец и, пройдя через всю комнату, сел рядом с моей матерью.
Ирса с любопытством окинула мужчину взглядом, а затем вернулась обратно на свое место рядом с Фреей, которая, прищурившись, не сводила взгляд со странника.
Оглядев стол, мужчина удовлетворённо выдохнул.
— Такой прекрасный ужин в такой холодный зимний день. Вы так не считаете, леди Хервёр?
Я молча смотрела на него.
— Прошу, присаживайтесь, — предложил он, указывая на мое место своими длинными изящными пальцами. — Я не могу есть, пока глава этого дома стоит.
Рабыни, почуявшие, что происходит что-то странное, быстро покончили со своей едой и отступили в заднюю часть дома.
Эйдис исчезла на несколько мгновений, а затем вынырнула из-за угла с кувшином меда, который ярл приберегал только для себя, и налила незнакомцу кружку.
Торстен, вернувшийся на свое место рядом со мной, попытался возразить, но я положила руку ему на плечо. Он вопросительно глянул на меня, но я жестом велела ему молчать.
Незнакомец поднес кружку к носу и сделал глубокий вдох.
— Какой прекрасный напиток, — прошептал он. — Просто прекрасный.
— И далеко ли вы путешествуете? — поинтересовалась мама, накладывая ему на тарелку мясо.
— О да, очень далеко.
— Как тебя зовут, незнакомец? — хрипло спросила Ирса.
— Лофт, — просто ответил он и принялся аккуратно нарезать мясо.
Эйдис оставила графин с медовухой перед гостем и снова удалилась на кухню.
Я взглянула на Ирсу, которая ответила мне вопросительным взглядом. Глаза Фрейи по-прежнему были устремлены на странника.
— У вас в Далре какое-то дело? — поинтересовался Торстен.
— Хм, — ответил мужчина, смакуя свой напиток. — Да.
— К кому? — не отставал Торстен.
Незнакомец покачал пальцем из стороны в сторону, пристально гладя на Торстена, словно ругая, пусть и игриво, за такой вопрос. И ничего не ответил.
Снова появилась Эйдис с огромным блюдом свежеиспеченного хлеба, от которого еще поднимался пар, рядом с которым лежали масло и мед, и поставила его перед мужчиной.
— Спасибо, Эйдис, — улыбнулся он, целуя руку вёльвы.
— Вы должны познакомиться с моей сестрой, — сказала мама. — Её кошки великолепны.
— Я обязательно их повидаю. А что насчёт вас, леди Свафа? Я слышал, вы прекрасно поёте.
— Я…, - начала мама и запнулась. — Нет, я не пою. Я вышиваю и пряду.
— Как норны.
Мама засмеялась легко и весело. Я давно не слышала у неё такого смеха.
Краем глаза я заметила, как Ирса и Фрейя переглянулись.
— Кажется, я когда-то пела, — задумчиво сказала ему мама. — Я пела и танцевала при дворе одного великого конунга. Все присутствующие были впечатлены.
— Даже боги замерли бы, чтобы посмотреть на выступление такой прекрасной женщины.
Мама смущённо хихикнула и покраснела. Она повернулась, чтобы позвать одну из рабынь наполнить её кубок, но незнакомец поднял кувшин и сделал это сам.
— Ой, не надо. Отец будет недоволен.
— Это уже неважно. В ближайшем будущем у него будут другие, более важные причины для недовольств.
Мама нахмурилась и промолчала, но слова незнакомца не ускользнули от меня. Я встретилась взглядом с Эйдис: она тоже уловила смысл.
Мама и незнакомец продолжали вежливую, временами ставящую в тупик вопросами, беседу. Как только с едой было покончено, наш гость отодвинул тарелку, налил себе еще стакан мёда и поднялся.
— Может, пересядем к огню? Думаю, Ирса хочет нам кое-что рассказать.
Я взглянула на озадаченную Ирсу.
И всё же, мы все встали из-за стола и собрались возле центрального очага, рассевшись на скамьях. Рабыни снова наполнили наши кружки, и, как всегда, слились с тенями за спиной.
— Ну что, Ирса, какую историю ты приготовила для нас на этот вечер? — поинтересовался странник.
Ирса покачала головой.
— Я не рассказываю историй.
— Это точно. Ты слишком серьёзна для этого, не так ли? Тогда, может быть, Торстен?
— Откуда вы знаете все наши имена? — требовательно поинтересовался Торстен, но я ткнула воина под ребра.
— Значит, от тебя мы тоже не услышим никаких историй? А как насчёт воительницы Хервёр? — ухмыльнулся он. Я встретила взгляд его озорных глаз. Они мерцали, как лунный свет на волнах.
— Мне тоже нечего рассказать. Но уверена, у такого странника, как вы, наверняка должны найтись интересные повествования.
— Хм, — задумался незнакомец, откидываясь на спинку стула. Он погладил свой заостренный подбородок, словно размышляя, и повернулся к матери. — Есть у меня одна история. Там есть и романтика, и трагедия. Хотите её услышать, леди Свафа?
— О, конечно! — хлопнула в ладоши мама.
Странник кивнул.
— Эйдис, еще один кубок, пожалуйста, — попросил он, наклонился вперед и уставился на пламя.
— Все началось в великом зале в Уппсале при дворе конунга Ингви…
Глава 31
Снаружи завывал ветер, грохоча дверью. Слуги растворились, оставив нас одних. Эйдис опустилась на скамью рядом с незнакомцем. Ее внимание было настолько поглощено им, что мне временами казалось, что она забывала дышать.
Незнакомец продолжил:
— В великой Уппсале, где растет священное древо, есть храм богов в честь Одина, Тора и Фрейра. В середине лета конунг Ингви устроил такой праздник, какого еще никто не видел. Со всех концов света съезжались ярлы, воины, воительницы и другие славные люди, чтобы поклониться богам и отпраздновать блот. И многие мужчины приходили, чтобы завоевать любовь Ингеборг, прекрасной дочери конунга. Но она не приняла ни одного из них, потому что любила героя — Хьяльмара.
Мои руки задрожали: когда я вспомнила, что слышала некоторые из этих имён из уст своей матери.
— Но Ингеборг была не единственной красавицей в зале, — продолжал Лофт. — Из далекого Далра ярл Бьяртмар привез с собой свою старшую дочь Свафу с золотыми, как у Сиф, волосами, и ее очень любили все сидевшие в том зале. А когда она пела и танцевала, некоторые думали, что сама Сиф спустилась к ним в облике смертной. Говорят, боги так поступают, когда хотят изменить чью-то судьбу. Вот и сейчас многие мужчины надеялись добиться руки Свафы. Ее обожали принц Альф и герой Одд Стрела. Но ярл был очень разборчив. Он любил свою дочь, как никто другой в Мидгарде. Для своей любимой дочери он готов был выбрать только самого лучшего мужа.
— В день блота с острова Больмсё в Уппсалу прибыли двенадцать великих и свирепых воинов — сыновья Арнгрима Берсерка — для совершения священного обряда. Их звали Ангантюр, Хьёрвард, Хервард, Симинг, Храни, Брами, Барри, Рейфнир, Тинд, Буй и близнецы — обоих звали Хаддинг. Как забавно, не правда ли? Почему бы не дать имя каждому из них?