Гудмунд был конунгом. Ярл должен прислушиваться к его желаниям, таков закон. Может… может, я ошибалась? Может, я старалась держать от Хофунда подальше без всяких причин?
— Хервёр, — прошептал он, взяв мое лицо в свои руки. — Плывём со мной домой. Моя мать говорила, что я узнаю девушку, которая станет моей женой, как только увижу ее в голубом платье.
— Очень туманное пророчество, — улыбнулась я. — А если бы я оказалась ведьмой? Стал бы ты следовать видению своей матери, если бы я была стара, как твоя прабабушка? Даже если б на мне было голубое платье?
Хофунд рассмеялся.
— Хервёр. Будь готова, и да поможет нам Тор.
— И да присмотрит за нами Один.
Нежно коснувшись моего подбородка, Хофунд наклонился и легонько поцеловал меня в лоб.
— Ты замёрзла.
— Так зима же.
— Иди внутрь. Отдохни. Увидимся утром.
Я кивнула.
— Спокойной ночи, — пожелала я, сжимая его ладонь.
— Спокойной.
С этими словами я повернулась и пошла в дом. Когда я вернулась обратно в главный зал, маленький кусочек надежды в моем сердце начал расти и разливаться внутри теплом. Может, конунг убедит дедушку отпустить меня. А может, и не важно, отпустит он меня или нет. Я наконец-то покину это место. Я наконец-то найду свою судьбу.
Хервёр.
Правда уже близко.
Глава 24
Когда я зашла в спальню, моя мать уже спала. Эйдис лежала в моей постели и ждала моего возвращения.
— Хервёр, — прошептала она.
— Отдыхай, Эйдис, — покачала я головой.
— Как я могу отдыхать, когда Лейф неизвестно где?
— Ты же сказала, что мы увидим его снова, так чего переживать?
— Ты права, — она повернулась ко мне спиной и накрылась с головой.
Я покачала головой. Эйдис в своём репертуаре — забрала самое тёплое одеяло.
Но даже сейчас мой разум ухватился за ее пророческие слова. Мы не увидим Лейфа долгое время. Возможно, дела в Сильфрхейме пойдут не очень хорошо. А может, все пройдет очень хорошо, и Лейфу придется наводить там порядок. Этого никак нельзя было предугадать.
А может, я уже утром покину Далр с Хофундом, взяв с собой Эйдис.
Даже если конунгу не удастся уговорить дедушку, почему я должна оставаться?
Я пересекла комнату, укрыла маленькую, сладко сопящую Хилли и села перед очагом, глядя в пламя.
Что мне делать?
Если я уйду, кому это повредит? Точно не маме. Даже в таком состоянии она любимица деда. Лейф поддержит меня. Если я возьму с собой Эйдис, она будет в безопасности.
Никто не знал, кто такая Хилли, и никто не станет обижать маленького ребенка, которая стала в этом доме служанкой. Мой уход никому не навредит. Мне нужно было попрощаться с Ирсой, но даже если у меня не получится, уверена, она меня простит.
Мой разум был настолько измотан размышлениями, что я поднялась, упала в кровать и быстро погрузилась в сон.
Он вернулся, как и каждую ночь.
Как и всегда, я шла через горящую деревню к дереву на холме. Но на этот раз, когда я искала Всеотца, его там не было. Вместо него у подножия дерева я увидела вход в пещеру, освещаемый синем пламенем.
Мои руки задрожали, когда из глубины пещеры появился мужчина, сжимавший в руке меч. Клинок сверкал так, словно на него светило солнце. Когда мужчина приблизился к голубому пламени, я смогла лучше разглядеть его черты.
У мужчины были ярко-рыжие волосы, а тело, сплошь состоящее из мускулов, покрывало плетение татуировок.
Он поднял меч, сверкнувший пламенем, будто от солнца, и я зажмурилась.
Хервёр.
Дочь моя.
Он идёт за тобой.
Проснись!
Я проснулась от толчка, когда кто-то схватил меня за лодыжку и стащил с кровати. Быстро перевернувшись, я схватила свои топоры и повернулась, чтобы замахнуться, но неизвестный сильно дернул меня за ноги. Я упала на пол и снова вскочила, приготовившись отбиваться. И каково было моё удивление, когда я увидела перед собой деда. Его глаза потускнели, а на лице застыла злоба.
— В какие игры ты играешь? — прошипел он мне.
— Дедушка? — опешила я. — Что ты делаешь?
— Шлюха!
— О чём ты?
Краем глаза я заметила, как с кровати встаёт Эйдис.
И только крепче сжала древки топоров.
Дедушка схватил меня за волосы и сильно дернул, толкнув на пол перед очагом. Стоило мне упасть, как он пнул меня еще раз. И ещё. И ещё. Боль разлилась по всему телу. Я застонала, почувствовав, как что-то хрустнуло и стало тяжело дышать. Боги, неужели он сломал мне ребра?
— Хервёр! — вскрикнула Эйдис.
— Ещё одно твое слово, и я перережу тебе глотку, — рявкнул на нее дед, а затем снова повернулся ко мне. — Думала, сможешь завоевать сына конунга? Кем ты себя возомнила? Ты и твоя проклятая кровь. Неужели ты думала, что я позволю тебе разрушить эту семью, а вместе с ней и всех нас? Ты будешь жить и умрешь служанкой этого дома, не более свободной женщиной, чем Эйдис. Услышь меня, девочка. Услышь меня хорошенько. Ты никогда не выйдешь замуж. Никогда не родишь ребенка. Ты никогда не будешь делать ничего, что я не разрешу. Ты поняла меня?
Он выбил один из топоров из моей руки, затем вырвал другой и швырнул его через всю комнату. С черными от ярости глазами он забрался на меня и прижал к полу. Он бил меня снова и снова, пока я не почувствовала привкус крови во рту. Затем он обхватил руками мое горло.
— Надо было скормить тебя тем волкам, — прошипел он и начал сжимать моё горло. — Я сохранил тебе жизнь только благодаря ей. Я должен был скормить тебя волкам или бросить в море.
— Дедушка, — попыталась прошептать я, но слова выходили хриплыми, воздуха не хватало. Я попытался оттолкнуть его ослабевшими ногами, но он только крепче прижал меня к полу.
— Я должен был скормить тебя тем волкам, — повторил он яростно.
Перед моими глазами замелькали черные пятна. Я попыталась сделать вдох, но не смогла. Голова стала легкой, а в висках появилась жуткая боль. Горло болело, когда он ещё сильнее сдавил трахею.
— Я завершу то, что должен был сделать ещё давным-давно, — прохрипел он сквозь стиснутые зубы.
Сознание стало потихоньку покидать меня. Я почувствовала, как глаза закатились, ноги стали ватными, а сил на борьбу за воздух становилось всё меньше. Клянусь богами, он собирался меня убить.