Локит отдал быстрый приказ воинам окружить волков на опушке и ждать дальнейших указаний, а всадники Смерти последовали за ним. Он достал свой магический клинок с вырезанными на нем рунами и направил его на волков. Перед тем как подъехать к ним, он произнес заклинание, и с клинка в сторону зверей полетело багровое пламя. Ночь огласилась диким воем волков, корчившихся в Огне Тьмы.
Локит проскакал на своем коне-призраке вместе с всадниками Смерти мимо обгоревших останков зверей и, поднявшись на вершину холма, натянул поводья. Воины, следуя его приказу, окружили холм.
Скаля зубы и рыча, волки смотрели то на Локита на холме, то на воинов, взявших их в кольцо, и внезапная растерянность охватила их.
Локит произнес едва слышно другое заклинание. И два огненных потока один за другим ударили по волкам, испепелив нескольких и усилив смятение остальных.
– Теперь нападайте! - крикнул он.- Вперед, воины Тьмы! Всадники Смерти, спускайтесь с холма!
Волки сражались с отчаянной свирепостью, но от их клыков и когтей пало всего три воина Хель, и очень скоро все волки лежали мертвыми у ног коней-призраков.
Проклиная вынужденную задержку, Локит покинул опушку и поспешил вдогонку за четырьмя своими бывшими пленницами. Но поток проклятий снова сорвался с его губ, когда вместо четких отпечатков двух зверей перед ним оказалось множество звериных следов.
«За ними следует стая, чтобы замести следы»,- догадался он. И предупредил сам себя, что надо внимательно следить за любым следом, уходящим в сторону от остальных. Его сильно раздражало и беспокоило, что охраняющее заклинание колдуний по-прежнему не давало ему возможности воспользоваться своим магическим чутьем. Локит скакал во мраке ночи и обещал себе, что он заставит женщину-ульфбьерна, чьи лохматые союзники доставляли ему столько хлопот, кричать долго и громко, когда та снова окажется его пленницей, прежде чем позволит ей умереть.
Алой зарей окрасился восток. Кони-призраки беспокоились все больше с приближением дня.
Локит пристально всматривался в следы на снегу. За долгие часы погони после битвы с волками ему пришлось уже четыре раза посылать отряды воинов в сопровождении всадника Смерти по уходившим в сторону следам. И вот снова следы расходились, но на этот раз в три стороны. В этом случае он позволил себе потратить дополнительную энергию, необходимую, чтобы передвигаться на лошадях Тьмы, ступающих по стелющемуся ветру. Он поднялся над вершинами деревьев, в надежде обнаружить беглецов, но эта затея окончилась ничем: снежные шапки деревьев ограничивали обзор.
Локит вполголоса чертыхнулся. У него оставалось всего два всадника Смерти, а в отсутствие всадника или его самого некому будет создавать густое защитное облако, поглощающее солнечный свет, и призрачные лошади под его воинами рассыплются в прах.
Он направил пять воинов в сопровождении всадника Смерти по одной цепочке следов, еще пять с последним всадником поехали проверять второй след, а сам он с десятью оставшимися воинами отправился по третьему следу.
Особое свойство его разума позволяло ему поддерживать связь с всадниками Смерти, и он знал, что никому из них пока не удалось догнать волков, по следу которых они шли. Но ему также было известно, что выносливость и скорость коней-призраков дают им преимущество перед обычными волками, что в конце концов и позволит им их настигнуть. Но даже оборотни, наделенные силой магии Одина, рано или поздно устанут и замедлят свой бег.
«Ей недолго осталось скрываться от меня,- пообещал' себе Локит, и ему представилось лицо матери.- Дай мне, Хель, удачи, чтобы ее следы оказались среди тех, по которым иду я»,- мысленно прибавил он и пришпорил коня.
Глава седьмая
ЛЕС ПЕЧАЛИ ФРЕЙИ
После того как Ульфхильда призвала на помощь волков, Песнь Крови быстро все поняла и поддержала план ульфбьерна использовать серых хищников, чтобы задержать, привести в замешательство и разделить преследователей.
В то время как два оборотня мчались по снегу вперед и вперед, Хальд и Гутрун, задействовав свои колдовские знания, готовились бороться с Локитом и его магией, порожденной Хель.
Незадолго до рассвета, когда небо на востоке начало светлеть, колдуньи сошлись на том, что наибольший шанс сохранить свободу они получат, добравшись до заповедной долины в горах, скрытой от глаз непосвященных мощным охранительным заклинанием, потому что в этой долине находился Лес богини Фрейи. Место это называлось Лес Печали Фрейи. И там, где силы Жизни властвуют безраздельно, могущество Хальд, наделенной волшебством Фрейи, будет наибольшим. Более того, древние предания гласили, что в заповедный лес не может проникнуть ни один прислужник Тьмы. Правду ли говорили легенды, и удастся ли войти туда Гутрун, с навязанной ей магией Хель, это им еще предстояло выяснить.
Вслушиваясь на бегу в разговор двух колдуний и не имея другого плана, Песнь Крови возражать не стала. Хальд указывала путь Ульфхильде и при первых проблесках зари они добрались до предгорий. Служительница Фрейи надеялась, что им удастся достичь заповедных лесов до заката, ведь зимой дни в этих северных землях коротки.
Песнь Крови бежала рядом с Ульфхильдой, не переставая удивляться, что не чувствует даже намека на усталость, А Хальд тем временем поведала им легенду о священных лесах, куда они держали путь.
– Давным-давно,- начала свой рассказ Хальд,- полюбила богиня Фрейя бога Ода, и жили они некоторое время счастливо, пока не захотелось Оду посмотреть, что за жизнь в Мидгарде, так боги называли мир людей. Сначала Фрейя очень сердилась, что супруг так скоро ее покинул, потом ее охватили печаль и тоска, на смену которым пришла твердая решимость найти своего любимого супруга. Запрягла она в колесницу двух свирепых котов и покинула свой чертог Фолькванг. Спустившись по радуге, она достигла Мидгарда. Много царств-государств проехала Фрейя в поисках любимого. И в разных землях давали ей свое имя. Где-то ее стали называть Скьяльф, в других местах она стала известна как Мардель, еще кто-то звал ее Трунг, Гефн или Сир.
И где бы ни пролегал ее путь, повсюду она спрашивала, не видал ли кто ее супруга. Всякий раз, получая отрицательный ответ, она горько рыдала, а потом снова отправлялась на поиски. Ее золотые слезы, упавшие в море, превратились в янтарь, а из тех, что попали на скалы, образовались золоторудные жилы. И наконец далеко-далеко, на залитом солнцем юге, Фрейя отыскала Ода, сидевшего под миртовым деревом. Стоило ему увидеть ее, как он вспомнил о своей любви и захотел вернуться с ней домой. Богиня со своим супругом тронулись в обратный путь на север, к Радужному мосту, а земля, которую печаль Фрейи раньше сделала бесплодной и гнилой, теперь возрождалась и расцветала, купаясь в лучах ее радости. И так ехали они застывшими в унынии лесами и занесенными снегом, скованными льдом просторами и оставляя за собой океаны зеленеющих лугов, усыпанных всевозможными цветами, и шумящие буйной листвой дубравы.
С тех пор,- продолжала Хальд,- невесты в северных странах надевают миртовые венки, потому что под этим деревом отыскала Фрейя своего супруга. Самые красивые цветы стали называть Волосы Фрейи, а бабочкам, порхающим среди цветов, дали название Курочки Фрейи. А те места, где останавливались Фрейя с Одом и любили друг друга, становились символами торжества жизни, и там собирались по ночам эльфы и феи потанцевать в лунном свете над ложем любви. Одно из таких мест - Лес Печали Фрейи. Оно более других насыщено торжествующей мощью жизни.
Вскоре после того как Фрейя спустилась на землю по радуге и начала свои поиски, она остановилась передохнуть в горной долине. Ей приснился сон, что Од снова рядом. Проснувшись, она увидела, что по-прежнему одна, и зарыдала в разочаровании. Ее печаль лишила долину всего живого. Возвращаясь на север, счастливая Фрейя вспомнила о долине, так сильно пострадавшей от ее горьких переживаний, и она вернулась туда с Одом. Они провели там три дня и не только вернули лес к жизни, но и превратили его в одно из самых священных мест на Земле.