— И я искал вас.
— Утром, после вашего ухода, Малколм говорил почти безостановочно. Он рассказал все о мертвом человеке в лесу.
— Джонес, — кивнул Ремси.
— Так вы знаете?
— При выходе отсюда утром я встретил вашего анатомиста. Он и сообщил мне, кем был убитый и как он умер.
— У Малколма больше не будет неприятностей?
— Со мной нет. Но мы все еще не знаем, кто он такой. Вам это удалось выяснить?
— Не совсем, — она заколебалась. — Но я думаю, что он из Драго.
— Вот как?
— Его воспоминания начинаются с огня, который уничтожил его город.
— Если он из Драго, то это первый уцелевший из них, — сказал Ремси.
— Видите ли, я не совсем уверена. Мне надо с ним еще поработать.
— Сколько угодно, хотя это не мое дело.
— Кое-что вас должно заинтересовать — он помнит двух мужчин, убивших Джонеса.
— Я уже знаю, кто они, но показания мальчика конечно будут важны.
— С этим можно подождать до завтра? Он очень устал.
— Не думаю, что за один день может что-нибудь измениться, — Гевин поскреб небритый подбородок, издавая неприятный звук. — У вас есть какие-либо планы на вечер?
Холли оживилась.
— У меня всегда есть планы. Сегодня вечером, например, я сначала должна написать отчет. Затем пойду домой, приму ванну, поджарю для себя кусок мяса и буду смотреть телевизор.
— Тогда я спрошу иначе. Не хотите ли пообедать со мной?
— Свидание? Зачем, шериф, я думала…
— Ненавижу, когда они думают, — пробурчал он.
Холли рассмеялась.
— Обед звучит как шутка. Но принимая во внимание качество местных ресторанов, почему бы не прийти ко мне? Я поджарю два куска мяса.
— От такого предложения я не могу отказаться. Какое вино вы предпочитаете?
— Темно-красное и сухое. Выберите сами. В восемь часов вас устроит?
— Вполне. Куда мне прийти?
— Я живу в маленьком доме в Дерни. Садовая улица, 71. На веранде будет гореть свет.
— Найду.
Он подмигнул ей и пошел по коридору. Некоторое время Холли смотрела ему вслед, с легкомысленной улыбкой думая о предстоящем свидании. Затем она снова приняла серьезный вид и направилась в свой кабинет, чтобы написать отчет о дне, проведенном с Малколмом.
Доктор Вейн Пастори поднимался по лестнице, когда увидел приближающуюся Холли Лэнг. Он много работал в течение дня и хотел отдохнуть. И сейчас доктор Лэнг была последним человеком, с кем он хотел бы встретиться.
Пастори быстро поднялся на второй этаж, прошел через стеклянную дверь в административное крыло и остановился перед приемной кабинета доктора Денниса Кьюлена. После обычных шуток с секретаршей Кьюлена, он получил разрешение войти.
— А, Вейн, я уже собирался уходить, — произнес шеф. — Надеюсь, вы меня не задержите?
— Нет, нет, буквально несколько слов, — сказал Пастори. — О мальчике в сто восьмой.
Кьюлен порылся в бумагах на столе.
— Так. Малколм. Кажется, так его зовут. Только что о нем говорил со мной наш шериф.
— Вот как? — напрягся Пастори, надеясь, что его план не сорвется.
— Стало известно, что мы не скрываем малолетнего убийцу. Ремси утверждает, что труп, находящийся в нашем морге, — дело рук других людей.
— Но мальчика никто не разыскивает?
— К сожалению, нет. И никто не предлагает оплатить его счет. Кое-кто из нашего персонала, по-видимому, думает, что мы — благотворительное учреждение.
— Я догадываюсь, кого вы имеете в виду, — сказал Пастори. — Но я пришел к вам как раз для того, чтобы предложить свою помощь.
— Да? — Кьюлен был заинтересован, но не подал виду.
— Как вам известно, я возглавляю небольшую клинику к северу отсюда.
— Да, помню, вы об этом говорили. Я только забыл, где именно она находится?
— Я предлагаю, — продолжал Пастори, не отвечая на вопрос, — перевести туда мальчика. У меня есть все необходимое, чтобы позаботиться о нем, и, кроме того, мальчик будет полезен для некоторых важных исследований, которыми я занимаюсь.
— Что это за исследования?
— Я еще не готов обсуждать данную тему. Вы же понимаете, сэр.
Доктор Кьюлен провел пальцем по своему аристократическому носу.
— То, что вы предлагаете, не совсем по правилам.
— Да, я знаю, сэр, — ответил Пастори. — Но, полагаю, что в данном случае можно сделать исключение. Для больницы не будет лишних расходов, а ведь ваш бюджет находится под контролем Сакраменто.
— Но как оформить необходимые документы, минуя официальные каналы?
— Мы оба знаем, что все можно сделать. Но у нас мало времени. Мне бы хотелось, чтобы мальчика перевели в мою клинику завтра.
— Завтра? Но это невозможно.
Пастори вынул папку.
— Я уже подготовил необходимые бумаги.
— Не кажется ли вам, что вы слишком торопитесь?
Пастори доверительно наклонился к столу.
— Я буду с вами откровенен, сэр. Если подтвердится то, что я думаю об этом мальчике, я добьюсь всеобщего признания, которое даже выйдет за мир медицины.
У Кьюлена перехватило дыхание.
— Похоже, вы собираетесь предложить мне взятку, доктор.
— Ничего подобного, сэр. Но не мешает вспомнить, что некоторые наши друзья, занимающие высокие посты, добились этого не совсем честным путем.
Кьюлен бросил беглый взгляд на бумаги.
— Я все еще не уверен, что смогу пойти по этому пути. Это в высшей степени неправильно.
— Позвольте вам заметить, — вставил Пастори, — что всю ответственность я беру на себя. Это не значит, что я ожидаю каких-либо осложнений, но если они возникнут, отвечать буду я.
— Ясно, — доктор Кьюлен надел очки. — Но мне нужно посмотреть эти документы. Если все, как вы говорите, в порядке, то я не вижу причины, которая могла бы помешать передать этого пациента в ваше попечение.
Пастори улыбнулся.
— Прекрасное решение, сэр. Не сомневаюсь, что так будет лучше для всех, кого это касается. — Он откинулся на спинку стула и с уверенной улыбкой стал ждать.
Глава 9
Зверь бесшумно двигался по темному лесу. Маленькие ночные существа убегали с его дороги или застывали на месте. При его приближении они прекращали шум и движение, но зверь молча пробирался вперед.
В этот вечер маленькие существа могли не бояться зверя. Его интересовало другое. Через каждые несколько ярдов он останавливался и, как человек, вставал на задние ноги, задирая морду к небу. Он принюхивался — проверяя, изучая — и затем, обнаружив среди многих запахов один, опускался снова на все четыре ноги и продолжал двигаться дальше.
На вершине последнего холма зверь остановился. Грубая шерсть встала дыбом. Внизу светились огни города Пиньона. Прямо у основания холма было расположено большое прямоугольное здание, освещенное множеством огней. От здания шло изобилие запахов. Одни были связаны с лекарствами, другие — со смертью. И все же среди этих запахов зверь снова уловил один.
Украдкой ступая большими мягкими лапами, он спустился вниз и подкрался к больнице.
Гевин Ремси подошел к зеркалу в ванной и стал критично рассматривать свое лицо. Оставшись недовольным, он в третий раз провел электробритвой по подбородку. Элиза всегда говорила, что у него очень привлекательный подбородок, но на нем быстро вырастала щетина, которую трудно было полностью сбрить. Он провел пальцами по коже, проверяя, все ли в порядке, и решил, что она более гладкая, чем когда-либо была. Выключив электробритву, он вернулся в свою комнату, которая одновременно служила и спальней и кухней.
У Гевина была только одна комната, в которой имелись кухонные принадлежности. Он редко топил печь, а холодильником пользовался только для того, чтобы охладить пиво. Ел он обычно в кафе или брал домой готовые продукты. Однако наличие кухни, хоть и такой, делало комнату более жилой и уютной.
До развода он и Элиза жили в просторном ранчо в Дерни, штата Калифорнии. Дом, как и машина, остались у Элизы. Гевин поразился, обнаружив, какой холодной и расчетливой вдруг стала его любимая жена, когда поняла, что их брак не дает ей того, чего хотелось бы.