Но какого черта вспоминать то, что прошло. Последнее, что он слышал об Элизе, это то, что она жила в Нью-Йорке и работала политическим обозревателем в газете "Таймс". Это было как раз для нее. И для ее отца. Гевин сильно разочаровался в них обоих.
Он открыл шкаф и осмотрел свой бедный гардероб. Две униформы цвета хаки из департамента шерифа округа Ла Рейн. Один голубой костюм. Две спортивные куртки, серый костюм из твида и верблюжьей шерсти. Три пары слаксов: серые, голубые и коричневые. Два галстука: один в полоску, другой в крапинку. И несколько пар обуви.
Он редко что-либо одевал, кроме формы. Обычно Гевин носил джинсы, мягкие рубашки из хлопка и свитера.
Во время его женитьбы Элиза одела его как молодого преуспевающего политика, кем он и должен был стать по ее мнению. Он имел два шкафа, битком набитых костюмами, пиджаками и брюками из лучших магазинов Южной Калифорнии. Теперь ничего не осталось. Нет, Элиза не забрала его одежду, Гевин сам ничего не взял, когда уезжал. Это было единственное из его женитьбы, в чем он явно дал маху.
Джинсы и свитер явно не годятся для сегодняшнего вечера. Холли Лэнг могла не захотеть еще одного свидания. А у него их было всего несколько после развода. А как правило, они сводились к небольшой выпивке в тихом баре, иногда к обеду и затем к постели. И это его устраивало. Ни он, ни женщины после вечеринки не претендовали на какие-либо отношения. Но Холли была другой.
Гевин выбрал пиджак из верблюжьей шерсти и серые слаксы. Он подумал было о галстуке, но решил, что это уже слишком, и достал голубую спортивную рубашку.
— Ты выглядишь ужасно, — сказал он своему отражению в зеркале. — Но к прогулке готов.
Спустившись вниз, он влез в старый фургон и нахмурился при виде слоя пыли, пожалев, что не вымыл машину раньше. Не забыть бы остановиться в тени под деревьями.
Гевин проехал десять миль по темной дороге к Дарни, слушая по радио рок, передаваемый из Лос-Анджелеса. Он не разбирался в песнях, которые звучали, но это его и не волновало. Музыку было приятно слушать, и этого было достаточно.
Подъезжая к Дерни, Гевин остановил машину у винной лавки и приобрел бутылку "Каберне". Он без труда нашел дом Холли Лэнг. Небольшое бунгало, выкрашенное в желтый цвет, с белыми ставнями. Аккуратно подстриженный газон. Цветы перед домом, глядя на которые сразу можно было сказать, что за ними тщательно ухаживают. На веранде, как и обещала Холли, горел свет.
Она встретила его у двери, одетая в цветную шелковую блузку и мягкую темную юбку, подчеркивающую плавные линии ее бедер. Гевин сообразил, что впервые видит ее не в строгой форме врача, которую она носила на работе. Он подумал, что она очень хорошенькая и сказал ей об этом.
— Спасибо, — поблагодарила Холли. — Вам идет этот пиджак.
Он показал бутылку вина.
— Это подойдет?
— Прекрасно. Если вы хотите ее открыть, мы можем снять пробу до обеда.
Они вошли в маленькую комнату, которая была обставлена в коричневых и золотых тонах. Обеденный стол, накрытый белой льняной скатертью, был сервирован на двоих, включая свечи и высокие бокалы для вина.
Он последовал за ней в чистенькую кухню и открыл бутылку, пока Холли суетилась, поправляя то, что в этом не нуждалось.
— Я точно не знаю, почему деловые люди предпочитают сначала "снять пробу", — сказала она. — Но, наверное, это часть традиции.
— Все равно, как повертеть пробку в пальцах и понюхать ее, — добавил он.
— А какая разница между ароматом и букетом?
— Не знаю, есть ли?
Они замолчали и посмотрели друг на друга.
— Какую ерунду мы говорим, — сказала она.
— Хм…
— Мы взрослые люди, бывали в разных обществах и вполне можем обойтись без светской болтовни, не имеющей смысла, не так ли?
— Ну не совсем.
— Вот те на! Тогда продолжим, не хотите ли выпить перед тем, как я приготовлю мясо?
— С удовольствием.
— У меня есть водка, скотч, бурбон и джин. Можно приготовить замечательный мартини.
— Лучше скотч.
— Что-нибудь добавить?
— Лед.
Она налила ему скотч, а для себя смешала водку с тоником. Они прошли в комнату и с бокалами в руках сели на диван. Звучал легкий джаз. Гевин не мог понять, пластинка это или радио.
— Вам жена пишет? — внезапно спросила она.
Гевин растерянно помолчал, затем рассмеялся и поправил:
— Бывшая жена. Вы определенно знаете, как растопить лед.
— Если мы собираемся встречаться, то должны знать друг о друге, не так ли?
— А мы собираемся встречаться?
— Я думаю, да, а вы?
— Несомненно.
Он пил скотч маленькими глотками. Хороший, крепкий напиток, не то, что в этих дешевых бутылках с яркими этикетками.
— Нет, я не получаю писем от Элизы. Наш развод был не таким легким, как вы, наверное, слышали. То, что я знаю о ней сейчас, исходит от наших общих друзей. Они делают это из лучших побуждений, но мне порядком надоели.
— Вы говорите с горечью.
Гевин задумался.
— Если так, то значит, надо что-то изменить. И так кругом полно озлобленных людей, и я не хочу войти в их число. Они портят воздух, как протухшее мясо. Я вовсе не сердит ни на все человечество, ни на женщин в частности, ни даже на заключение браков. Я много потерял при разводе, но, полагаю, гордость моей жены не пострадала. Элиза никогда в жизни ничего не теряла, и когда я собрался уйти, она была уверена, что многого я с собой не возьму.
— Я видела ее несколько раз, когда вы оба жили в Дарни. Она красивая женщина.
— Этого никто не отрицает, — проговорил он. — К тому же она умна, остроумна и честолюбива. Интересно, кто пригласил ее сегодня вечером?
Холли покраснела и улыбнулась ему.
— Я задаю слишком много вопросов, да? Но ведь просто здорово, что все так повернулось. А обо мне вы хотите что-нибудь знать?
— Многое, но пусть это будет постепенно, по ходу событий.
— Я никогда не была замужем, — призналась она. — Это не позор для женщины, когда ей нет еще и тридцати, как почему-то многие думают. Но вот уже целых три года я постепенно об этом думаю.
— Не больше?
— Раньше не было оснований. У меня был друг. Доктор. Сейчас он психоаналитик. Красивый, умный, волевой. Он был единственным мужчиной, которого я видела в течение этих трех лет.
— Но замуж не вышли?
— Существовало небольшое препятствие. У Боба уже была жена. Он собирался оставить ее, как только наступит подходящий момент. И был в этом уверен. Я же не была настолько наивна, чтобы верить, но мне так хотелось, чтобы это оказалось правдой, я ждала три года, а затем прекратила все отношения.
— Ну и как?
— Сначала было очень тяжело не видеть его. Затем стало легче. Он же после этого не пытался больше встретиться со мной. А сейчас, я знаю, женщина из Сан-Франциско так же ждет, когда он оставит свою жену.
— Боб много потерял.
— Благодарю за комплимент.
Гевин сделал большой глоток и отставил свой бокал.
— Думаю, на этом терапию можно закончить и перейти к другим занятиям.
— Да, конечно. Не хотите ли выпить еще или заняться приготовлением обеда?
Гевин взглянул на кубики льда в бокале.
— Надеюсь, моя помощь не понадобится. Все мои кухонные способности ограничиваются вытаскиванием пробок и открыванием банок.
— Мистер, — заявила она, — я лучше предложу вам передвинуть мебель.
— Хотите проверить мои бицепсы?
— Может быть, но попозже. А сейчас, если хотите, можете пойти со мной на кухню.
— С удовольствием. Я ведь должен хоть чему-то научиться.
Гевин нашел местечко, где он не мешал бы, и с искренним восхищением наблюдал, как проворно двигается Холли, занимаясь приготовлением. Она приготовила свежие овощи и включила плиту. Сделав приправу, достала два больших куска мяса.