— Вы как любите?
— С кровью.
— Прекрасно. Я тоже. Удивительно, у нас все оказалось на столе в одно и то же время.
Гевин налил вино, и они сели. Салат из свежей зелени, великолепно приготовленное мясо, овощи в светлом соусе — все было очень вкусно. Разговор шел о любимых и нелюбимых блюдах, популярных телепередачах, погоде, местных новостях, и наконец коснулся мальчика, находившегося в сто восьмой палате больницы округа Ла Рейн.
— Он со странностями, — заметила Холли. — Думаю, он даже сам не знает все о себе.
— Вы говорили с ним о том, что произошло в Драго?
— Частично. А вы не верите в то, что рассказывают о Драго?
— Про оборотней? Но это же сплошные выдумки.
— Вы могли бы быть более откровенны.
— Что ж, попытаюсь. Когда наступает полнолуние, у них вырастают волосы и клыки, и они нападают на людей. — Он старался сосредоточиться. — Но это же чепуха. Мне легче поверить в Маленького Красного Колпачка.
Холли вздохнула.
— Все американцы скептики. А откуда, вы думаете, пришла история о Маленьком Красном Колпачке?
— От Братьев Гримм?
— Она появилась из старинных легенд. Из разных сказок. Вы когда-нибудь слышали о Питере Стампе? О Клоде Дженпросте? О Джеке Боквите?
— Нет, нет и нет.
— Было доказано, что в XVI веке они были оборотнями.
— Доказано? Кем, Уолтом Диснеем?
В глазах Холли загорелся злой огонек.
— Если вы ничего не имеете против, позвольте мне не считать эти истории выдумками.
— Простите, я не хотел вас обидеть.
— Я не люблю дешевых шуток.
Гевин поднял руки.
— Хорошо. Больше никаких острот. Если это для вас так важно, я постараюсь говорить об этом деликатно.
— Вот и хорошо, — смягчилась Холли и допила вино.
— Можно еще один вопрос? — спросил он.
— Спрашивайте.
— А этот мальчик, Малколм, он тоже оборотень?
Она нахмурилась.
— Еще не знаю. Думаю, он пережил начало. Я хочу побольше узнать о нем.
— Если не возражаете, я могу помочь, — предложил Гевин.
В знак согласия она подняла бокал с вином, и они выпили за партнерство.
Было уже после полуночи, когда Гевин осторожно поставил кофейную чашку на стол. Он откашлялся и потер руки.
— Пожалуй, мне пора, — произнес он. — Завтра рабочий день.
— Да, — согласилась она. — И у меня тоже.
Он встал.
И она встала.
— Обед был замечательный.
— Я рада.
— В следующий раз угощаю я.
— Договорились.
Они долго смотрели друг на друга, переминаясь с ноги на ногу, как будто один был зеркальным отражением другого.
— Мне лучше вам это сказать, — решился он. — Мне бы очень хотелось отправиться с вами в постель. Это желание возникло сразу, как только я сюда вошел. И даже раньше, когда я надел свою лучшую спортивную рубашку, чтобы понравиться вам.
Она смотрела на него, слегка склонив голову набок.
— И если мы когда-нибудь еще будем вместе обедать, а в этом я почти уверен, я это сделаю.
Она хотела что-то сказать, но он продолжал дальше.
— Сейчас, мне кажется, ни один из нас к такому шагу еще не готов.
Холли перевела дыхание.
— Знаете, шериф, вы более проницательны, чем иногда кажетесь.
— Я только не хочу, чтобы вы подумали, будто я непорядочный человек.
— Я это поняла. Но у вас хорошие порывы.
— Вы говорите как маленькая кокетка.
— А я такая и есть.
Их губы слились в долгом и многообещающем поцелуе.
Гевин возвращался в Пиньон с глупой улыбкой на лице. Он напомнил себе, что еще многого не знает о докторе Холли Лэнг. Его беспокоила ее странная отчужденность. Он перестал улыбаться, когда подумал о мальчике из сто восьмой палаты. Гевин думал о нем, о рассказах про Драго и был в недоумении…
Малколм открыл глаза и внезапно сел в кровати. Он принюхался и повернулся к окну, вглядываясь в темноту.
Там кто-то был. Кто-то или что-то. И звал его. Худое тело мальчика напряглось. Он заволновался, испытывая сумасшедшее желание выбежать и при соединиться к тому, что ждало его в ночи. На лбу выступили капли пота.
Он должен быть там, в ночи, а не здесь, в удобной кровати. Там его место… Однако… уже что-то изменилось. Теперь у него есть друг. Он больше не один и никуда не бежит. Он подумал о Холли. Вспомнил ее лицо. И это удержало его, хотя тихий голос снаружи звал его.
Еще один звук послышался в коридоре. Чуть слышные шаги ночной сиделки. Малколм быстро лег обратно и закрыл глаза, притворившись спящим. Открылась дверь, в палату заглянула сиделка, послушала его ровное дыхание и снова ушла.
Малколм больше не поднялся. Ночной зов все еще звучал, но стал слабее. И он мог его не слышать, если хотел. Он погрузился в поверхностный беспокойный сон.
На другой стороне холма в окна больницы пристально всматривались желто-зеленые глаза. Зверь зарычал. Тот, кого он искал, был внутри, это зверь хорошо знал, но среди многих противоречивых запахов трудно было определить, из какого именно окна шел тот самый, один.
Зверь обошел здание, останавливаясь в тени и быстро перебегая открытые пространства. Инстинкт подсказывал ему, что надо разбить стеклянные двери входа и уничтожить всякого, кто встретится на пути, пока он не найдет мальчика. Разум же говорил, что так делать нельзя. Нужно действовать хитростью. А убивать можно и потом.
Зверь легко поднялся на холм за больницей и спустился в долину. Там, под кустом, он нашел аккуратно сложенную одежду. Зверь принюхался, убедился в безопасности, лег рядом с одеждой и вернул свое сильное тело в ту форму, которую он имел до на чала мучительных изменений.
Глава 10
Малколм проснулся в поту.
Серый прямоугольник окна сказал ему, что было раннее утро. Впечатления последней ночи вернулись в его сознание. Он вспомнил страшную уверенность в том, что там, в лесу, кто-то звал его. И свое желание ответить на этот зов. Затем перед глазами снова встал образ Холли Лэнг, и появились тревожные мысли.
Его чувства обострились, и он опять ощутил чье-то присутствие снаружи. Теперь это было значительно слабее, но полностью не исчезло. Малколм был напуган, но вместе с тем чувствовал странное возбуждение в крови. Он решил обо всем рассказать Холли. Она поймет. И поможет ему.
Через несколько минут дверь отворилась, и вошла медсестра. У нее были рыжие волосы и некрасивый приплюснутый нос. Малколм никогда раньше ее не видел. В руках она несла маленький поднос, накрытый белой тканью. Когда она ставила поднос на стол, что-то звякнуло.
— Мы уже проснулись? — спросила сестра наигранно бодрым голосом, которым они обычно разговаривали с больными. — Как хорошо мы выглядим. Мы хорошо спали?
Малколм не ответил. Он знал, что сестра не обратила бы никакого внимания на его слова.
— Мы сегодня готовы к сюрпризу?
Малколм отвернулся.
— Малколм отправится в небольшое путешествие.
Он повернул голову и посмотрел на сестру. На ее шее он заметил родинку, из которой росла рыжая волосинка.
— Я думала, тебя это заинтересует, — продолжала она.
— Путешествие куда?
— А это и есть сюрприз. И я не хочу его испортить.
В палату вошел мужчина в белом халате врача. Малколм узнал его. Это был один из тех неприятных людей, которых мальчик видел в первые дни своего пребывания в больнице.
— Это доктор Пастори, — произнесла медсестра так, как будто делала ему подарок. — Теперь он будет твоим доктором.
— Мне не нужен новый доктор.
— Ты даже не представляешь, как тебе повезло, — продолжала медсестра. — У многих людей в твоем положении вообще нет доктора.
— Где Холли? — спросил Малколм.
Тут впервые заговорил Пастори.
— Доктор Лэнг ухаживает за другими больными. — Его голос был таким же маслянистым, как и его волосы.
— Я предпочитаю ее.
— Ты еще не раз убедишься, Малколм, что в жизни не всегда делаешь то, что хотелось бы. — Он повернулся к рыжеволосой сестре и тихо, так, чтобы не услышал Малколм, сказал: — Введите ему пять кубиков.