Доктор Холланда Лэнг, которую все называли просто Холли, не принадлежала к числу подобных. Она оставила прибыльную частную практику клинического психолога, когда работала в Министерстве общественных служб. Когда люди спрашивали, зачем она это сделала, Холли отвечала, что должна загладить свою вину. Ей неудобно было признаться, насколько глубоко заботили ее люди, нуждающиеся в помощи.
И округ Ла Рейн, учитывал эти странности, обратился именно к ней. Она была не высокого мнения об этом медицинском учреждении, но среди отверженных встретила несколько чудаков, к которым и сама могла относиться.
Теперь Холли смотрела на мальчика, пытаясь понять, что с ним произошло. Его привезли два часа назад, и за это время он не произнес ни слова. Она выгнала из палаты любопытных зрителей, чувствуя, что по крайней мере сумеет успокоить мальчика.
За дверью послышался шум. Она с досадой обернулась.
На пороге стоял шериф Гевин Ремси.
— Не возражаете, если я войду?
— А разве я могу вас остановить?
— Безусловно. Если скажете, чтобы я ушел.
У Холли перехватило дыхание. Ее отвращение к полицейским невольно вернуло в прошлое, ее участие в студенческих демонстрациях протеста, но это не помогло.
— Входите, — произнесла она.
— Благодарю, мисс Лэнг. Я постараюсь вас не задержать.
— Я доктор.
— О, конечно. Доктор Лэнг. Прошу прощения.
Она смягчилась.
— К чему такие условности. Мы можем называть друг друга просто по именам. Я Холли.
— Гевин, — ответил он.
«А он неплохо смотрится, — подумала Холли, — если, конечно, вам нравится подобный тип. Тип мужчины с рекламы „Мальборо“. Она видела его раньше в Пиньоне и с сожалением подумала, что он полицейский.
— Как мальчик? — спросил Ремси.
— Состояние удовлетворительное.
— Он что-нибудь сказал?
Холли быстро взглянула на юного пациента. Зеленые глаза настороженно смотрели на шерифа.
— Мы только познакомились, — сказала она. — Еще ни о чем не говорили.
— Я хочу задать ему несколько вопросов.
Мальчик, казалось, сжался на кровати.
— Может, сначала поговорите со мной? — предложила Холли.
— Хорошо.
Она вышла вслед за Ремси в холл и внимательно посмотрела на него, когда тот обернулся. У Холли были стройные ноги и прекрасная фигура. Немного мужчин могли остаться равнодушными, увидев ее. Гевин Ремси мог, и ее это задевало.
— Полагаю, вы сначала кое-что мне объясните, прежде чем войдете в палату.
— Сожалею. Дверь не закрыта.
— Но, надеюсь, вы не причините вреда.
— Приятно это слышать.
— Вы должны понимать, что в мои обязанности также входит оберегать пациентов от волнений.
— Понимаю, — ответил Ремси, — но вы выполняете свою работу, а я свою.
— Мне не совсем ясно.
— У меня пропали двое охотников, а в холодильнике лежит труп.
— Какое отношение это имеет к мальчику?
— Я еще не знаю, но мне и надо это выяснить. Похоже, этот мальчик провел в лесах не меньше трех дней. Примерно столько же времени там пролежал труп.
— Но вы же не думаете, что мальчик что-то с ним сделал?
Глаза Ремси вспыхнули голубым огнем.
— Почему бы и нет? Только из-за того, что он несовершеннолетний? На прошлой неделе двенадцатилетний мальчишка из Лос-Анджелеса поджог свою мать, потому что она нашла его героин. Семилетняя девочка утопила в бассейне своего младшего брата, потому что ему уделяли больше внимания. Два мальчика из Глендалл подвесили к сиденью качелей маленькую девочку. Мальчикам было по шесть лет. Продолжать дальше?
— Нет, не стоит. Я допускаю, что преступные действия не имеют возрастных границ, но мне не хочется делать поспешные выводы, что мальчик в чем-то виноват.
— Холли… Доктор Лэнг… все, что я собираюсь сделать, это поговорить с ним. — Гевин поднял руки. — Взгляните, у меня даже нет наручников.
— Хорошо. Но ведь он еще не говорит. Он пережил что-то страшное и еще не пришел в себя. Вы не могли бы выяснить, кто он такой?
— Могу, и этим занимаюсь. Я передал его описание по телеграфу. На расстояние большее, чем сможет дойти слух о без вести пропавшем мальчике.
Гевин посмотрел в палату.
— Вы сообщите мне, если он заговорит?
— Конечно, шериф.
Он собрался уходить, но снова повернулся к Холли.
— У нас еще будет случай называть друг друга по именам?
Она попыталась удержать строгое выражение лица. Какого черта…
— До встречи, Гевин.
— До встречи, Холли.
Глаза мальчика следили за ней, когда она вернулась в палату и села на стул рядом с кроватью. Она улыбнулась ему, рассматривая его лицо. Два помощника шерифа, которые привезли его, говорили, что что-то странное было в том, как он выглядел. Может быть, из-за темноты и игры их воображения. Холли видела только напуганного мальчика примерно четырнадцати лет. Высокий лоб, прямой нос и крепко сжатый рот. Темно-зеленые глаза. Разумеется, ничего такого, что можно было бы назвать странным.
— Ты не хочешь поспать? — спросила она.
Мальчик повернул голову на подушке из одной стороны в другую. Это уже был ответ. Первый знак, поданный им, показывающий, что он понял. Голос Холли зазвучал мягче.
— Тогда я еще немного посижу рядом с тобой. Если ты захочешь что-нибудь сказать, будет прекрасно. Если нет, тоже хорошо.
Глаза мальчика неотрывно смотрели на нее. Холли подумала, что его тело должно, хотя бы немного, расслабиться под больничной простыней и одеялом. Она взяла со стола журнал и сделала вид, что читает его. Она не уйдет до тех пор, пока не будет уверена, что мальчик уснул.
Глава 3
В течение следующих трех дней Холли много часов провела рядом с мальчиком. Ей не удалось заставить его заговорить, но при ее появлении его лицо светлело, и она была рада этому. Они вместе смотрели телевизор и слушали музыку. Холли говорила обо всем, что только приходило ей в голову, а также читала мальчику книги и журналы, взятые в больничной библиотеке.
Утром третьего дня при выходе из палаты она встретила заведующего больницей. Доктор Деннис Кьюлен был привлекательным мужчиной с жесткими седыми волосами. Он всегда тщательно подбирал слова, как будто они были предназначены для протокола.
— Итак, доктор Ленг, как ваши успехи?
— Продвигаемся вперед.
— Действительно?
— Вы говорите таким тоном, как будто сомневаетесь.
— Нет, но, возможно, у нас разные представления о результатах работы. Я ознакомился с отчетом и не обнаружил никаких признаков, что с мальчиком что-то не в порядке.
— Внешне все в порядке.
— Именно так. Значит, у него психическое заболевание.
— Лучше сказать, психическая травма.
— Но тогда пусть им займется кто-нибудь другой.
— Кого вы имеете в виду?
— Например, Государственный детский приют.
— Но там же малолетние преступники.
— Как я понял из беседы с шерифом Ремси, этот мальчик вполне может им быть.
— Но у вас нет доказательств.
— Возможно, но я должен заботиться о репутации больницы.
— А я должна заботиться о больном. Послушайте, доктор, у меня раньше уже были подобные случаи, когда результатом психических травм являлась потеря речи. Если вы мне дадите еще неделю, я уверена, будут лучшие результаты.
— О недели не может быть и речи.
— Поверьте мне, доктор. Я могу ему помочь, но нужно время.
Доктор Кьюлен дотронулся до эмблемы медицинской школы на своем галстуке.
— В вашем распоряжении два дня.
— Я могла бы сделать намного больше за неделю.
— Два дня. Затем мальчика отправят в приют.
Не желая больше спорить, доктор Кьюлен повернулся и ушел. Холли вернулась в палату.
Мальчик сидел в постели и ждал ее.