Холли ответила не сразу.
— Не знаю, Малколм, я не хочу тебя обманывать и подавать ложные надежды. Твоя ситуация настолько отличается от тех, с чем когда-либо имели дело врачи, что никто определенно не сможет сказать, есть ли какой-нибудь способ тебя вылечить. Но я твердо обещаю, что сделаю все возможное, чтобы помочь тебе. Договорились?
— Да, — ответил он, и они улыбнулись друг другу.
— Только одно условие, — добавил мальчик. — Мы останемся здесь до завтра. Я хочу дать несколько последних представлений для мистера Стайлза.
— Он так много для тебя значит? — спросила Холли.
— Я никогда не знал своего настоящего отца, но мне бы хотелось, чтобы он был похож на Бата.
— Пусть будет по-твоему, — согласилась Холли. — Я сниму комнату в городе. И может быть, приду посмотреть твое выступление.
— Нет, — быстро возразил он. — Не стоит этого делать.
— Хорошо, если не хочешь, не буду, — ответила она.
— Так будет лучше. Это совсем другая часть моей жизни. В ней нет ничего, связанного с тобой, и я не хочу, чтобы ты оказалась в ней.
— Ну, тогда я останусь в мотеле и буду ждать тебя там.
— Спасибо, Холли, — облегченно вздохнул Малколм.
— Ну, а сейчас, — произнесла она оживленно, — У нас в запасе целых два часа. Что бы тебе хотелось?
— Давай я покажу тебе карнавал. Мы свободно можем пройти на любой аттракцион, так как я здесь работаю.
— Это звучит заманчиво. Пошли.
Когда к десяти часам Малколм вернулся в палатку, он увидел Батмана Стайлза, сидящего рядом с клеткой и болтающего ногами. Около него стояла бутылка и пластиковый стаканчик. Казалось, что Батман внимательно рассматривает, как начищены его ботинки.
— Привет, Бат, — радостно крикнул Малколм.
— Привет, — ответил старик, но даже не поднял головы.
— Что-нибудь случилось?
— Случилось? А что могло случиться?
— Что с тобой? Ты не похож на себя.
Стайлз плеснул виски в стаканчик и выпил.
— Да, Малколм, мне не по себе. Я всегда знал, что у тебя была другая жизнь до встречи со мной и что придет день, когда кто-нибудь появится и заберет тебя обратно. Ты ведь покидаешь меня?
— Да.
Стайлз спрыгнул со сцены и, подойдя к мальчику, положил руку ему на плечо. За лето Малколм заметно вырос и теперь был выше Батмана.
— Я хочу пожелать тебе всего самого хорошего, мой мальчик. Если ты решил уйти, я не буду тебя удерживать. Карнавал — не место для тех, у кого есть свой дом. Мы хорошо провели с тобой время, правда?
— Да, — согласился Малколм. — Бат, но я хочу закончить выступление. Сегодня вечером и завтра мы дадим еще представления.
— Не стоит этого делать. Я представляю, с каким нетерпением ты хочешь уехать вместе с твоим другом, доктором.
— И все-таки я сделаю это, — возразил Малколм. — Ты можешь объявить, что это прощальное представление, и увеличить цену на билеты.
На красном лице Стайлза медленно расплылась улыбка. Он засмеялся, но смех перешел в кашель. Придя в себя, он сказал:
— Малколм, ты начинаешь рассуждать, как настоящий делец. Иди и подготовься, а я повешу объявление, — и он снова засмеялся. — Прощальное представление. Я горжусь тобой.
Малколм ушел за занавес и переоделся. Теперь на нем была дешевая рубашка и брюки, купленные Батманом специально для выступления. Не было смысла одевать что-нибудь хорошее, когда его тело меняло форму и разрывало одежду.
За последнее время перевоплощение шло все дальше, прежде чем он мог его остановить. Это начинало беспокоить Малколма, и он был рад тому, что скоро уедет вместе с Холли. Если ему действительно еще можно помочь, он верил, что Холли сможет это сделать.
Едва он застегнул рубашку и заправил ее в брюки, как услышал, что Стайлз начал перед палаткой свою речь.
— Итак, леди и джентльмены, сегодня вечером и еще завтра вам предоставляется последний шанс увидеть девятое чудо света. Сенсацию, о которой уже говорят во всей стране. Неподражаемый, непостижимый, невероятный… Гроло, Звериный Мальчик.
Малколм улыбнулся. За эти недели он искренне привязался к Батману и чувствовал, что Стайлз тоже любил его. При других обстоятельствах он с радостью остался бы здесь, пока был нужен Вату, но его будущее было слишком неопределенным. То, что они делали, приносило хороший доход, однако Малколм понимал, что они играют в смертельно опасную игру.
— Да, друзья мои, — тем временем продолжал Стайлз, — сегодня вечером и, быть может, завтра, вы в последний раз сможете увидеть Звериного Мальчика. Никогда больше ни на этом континенте, ни в каком-либо другом месте вам не представится возможность увидеть это поразительное перевоплощение! Поэтому, друзья мои, если вы хотите быть свидетелями того, чего больше никто и никогда не сможет увидеть, поспешите попасть на прощальное представление. В связи с особыми обстоятельствами цены на билеты немного увеличены, но вполне приемлемы — всего пять долларов. А если кто-нибудь из вас решит, что сможет сегодня вечером лучше распорядиться своими деньгами, пожалуйста, скажите мне об этом, и я отправлюсь туда вместе с вами.
Малколм слышал смех толпы в ответ на речь Стайлза и знал, что Батману удалось привлечь внимание людей. Он был рад, что Батман сможет получить еще немного денег за эти последние два дня. В какой-то степени это была своего рода компенсация за то счастливое время, которое он провел вместе со Стайлзом.
Закончив одеваться, он вошел в старую обезьянью клетку. Стайлз собирался сделать более прочную клетку, но так и не успел. Малколму было все равно, он испытывал бы одинаковые чувства в любой клетке. Дверь клетки никогда не запиралась, смысла в этом не было, так как, когда звериная сила наполняла его тело, он мог и без этого легко выбраться наружу. Зрители, конечно, об этом даже не догадывались.
Он опустился на табуретку и вслушался в голоса, раздававшиеся за занавесом, где постепенно собиралась публика.
Когда палатка заполнилась, Батман появился у клетки и подмигнул Малколму.
— Все в порядке, малыш?
— Все отлично, Бат.
— Вот и хорошо. Покажем, что они не напрасно потратили свои деньги.
Стайлз вышел за занавес, чтобы начать свою обычную вступительную речь. Он был прекрасным конферансье и умел завести публику еще до того, как открывал занавес. Лицо Малколма озарила счастливая улыбка.
— И вот настал момент, который вы ждете с таким нетерпением… — продолжал Стайлз.
— И за который заплатили пять долларов, — добавил кто-то.
— В последний раз я представляю вам Гроло, Звериного Мальчика.
Он отдернул занавес, и все взгляды устремились на Малколма, выглядевшего очень смущенным. Он сидел на табуретке со сложенными на коленях руками и с трудом сдерживал улыбку при мысли о том, что скоро он будет вместе с Холли Лэнг.
— В чем дело, Гроло, ты что, сегодня не ел? — спросил насмешливо Батман. — Эти люди не просто так расстались со своими деньгами.
Публика с восторгом присоединилась к нему.
— Эй, что это за пони!
— Делай же что-нибудь, придурок!
— Что это за восковой манекен?
— Верните наши деньги!
— Посмотрите, он еще улыбается!
Малколм встал с табуретки и, согнувшись, подошел к дверце клетки. Схватившись за прутья, как он всегда делал, Малколм смотрел на людей, осыпающих его насмешками. Он старался вызвать в себе ненависть, чтобы начать перевоплощение, что обычно и происходило. Но сегодня вечером, несмотря на все его усилия, он мог думать только о Холли, о своем с ней возвращении, о том, что, возможно, найдется способ, который сделает его нормальным человеком, таким, как другие мальчишки.
За несколько минут ничего не произошло, а публика не собиралась долго ждать. Если раньше насмешки и шутки было довольно безобидными и являлись частью представления, то теперь они становились все более злобными, в то время как Малколм смотрел куда-то вдаль с легкой улыбкой на лице.