Выбрать главу

— В наших. — Константин подумал и решительно досказал: — Ну так вот что… Заходи вечером в контору. Вернется Лузгин, и мы с ним поговорим. Скажи Черкашиной, Цапкину…

— Добро! — Дымшаков отвалился от телеги, шагнул в сторону.

«Да, только так, — сказал себе Константин. — Нельзя упускать ни одного дня». У него не посветлело на душе после разговора с Егором, он как-то даже посуровел, непривычно замкнулся и, вглядываясь в каждого встречного, заранее примерял, как тот станет вести себя в крутой для всех поворот. И выходило, что все годилось ему, чтобы утвердиться в собственном решении, — и смышленые, быстрые глаза конопатого парнишки, засмотревшегося на новую скворечницу, которую его сверстники ладили на березе, и хриплый лай лохматой дворняги, увязавшейся за телегой, и смех женщин у колодца, и курившиеся белым, почти призрачным дымком темные, освободившиеся от снега крыши. У правления, возле длинной, до белизны изгрызенной коновязи, Константин дернул на себя вожжи, крикнул:

— Доброе утро, Анна Тимофеевна!

Работавшая у крыльца Нюшка выпрямилась, локтем откинула со лба наползший платок.

— А-а, парторг… Наше вам!

Она была в голубеньком ситцевом платье, в калошах на босу ногу, полные белые руки ее были по плечи голыми.

— Простудитесь! Разве так можно? — строго сказал Константин, невольно любуясь ловкими и гибкими движениями Нюшки.

— С меня не убудет! — Нюшка засмеялась, сверкая ровными зубами, озорно прижмурила левый глаз. — Мы, русские бабы, из хорошей глины деланные: хоть в жар нас ставь, хоть на мороз, только звончей делаемся!

Она подошла к сохранившейся в тени крыльца куче снега, резким взмахом сбила лопатой грязную, спекшуюся, как шлак, корку и выбросила на дорогу зернисто-крупные, хрустальные россыпи снега. Он так вспыхнул на солнце, что стало больно глазам.

— Лузгин не появлялся?

— Звонил из района, обещался скоро быть. — Нюшка понизила до таинственного шепотка голос, зыркнула взглядом по сторонам. — На радостях чуть не заикался, меня за Серафиму принял. Потеха!

— Что же за радости у него? — спросил Константин, не зная, зачем он прибегает к этой ненужной хитрости.

— Ай не слыхали? — недоверчиво протянула Нюшка, и левая бровь ее изогнулась. — Да сегодня радио с утра его славит, на всю область гул пошел! Может, сумел начальству очки втереть, может, секрет какой имеет, но взял три плана по мясу!.. Не иначе как на «Героя» метит! Схватит одну Звезду, потом другую, поставят ему вот тут, на площади, бронзовую бюсту, а мы будем с флагами по праздникам мимо ходить и песни петь…

— Н-да. — Константин не сдержал улыбки. — Волнующая картина…

— Не верите? — Нюшка смотрела на него с пристальной подозрительностью. — Уж если он что удумал, тут ему поперек дороги не стой — кровь из ноздрей, а своего добьется!..

— Вы как будто в ссоре были с ним? Теперь-то помирились небось?

— Да что толку с моего куражу? — По лицу Нюшки как бы скользнула легкая тень. — Бабе одной завсегда плохо — на свет глядеть тошно, по хорошему слову изголодаешься, так на худое будешь согласная, лишь бы тебя пригрели… А тут все же мужик, и не простой, а над всеми стоит.

— А какой он человек, не так уж важно, что ли?

— Может, и важно, да'где лучше-то взять? Вы же меня замуж не возьмете?

Она рассмеялась звонко, до слез, запрокидывая голову. Но тут же смолкла, глядя на обескураженного парторга.

— Это я шутю, не будьте в обиде! — Лицо Нюшки стало серьезным и даже чуть печальным. — Вам образованная нужна, а не такая, как я… Вон у моего сродственника в городе… Лягут вечером в постель, отвернутся друг от дружки, сунут нос в книжки и читают, читают, пока сон их не сморит. Я б так со скуки сдохла, а им по нраву!..

— А вас книги не интересуют?

— Попадается иной раз такая, что затянет, не оторвешься, вроде одуреешь, а чтоб особая охота была — этого нету…

— К чему же у вас душа лежит?

— Душа! Нашли о чем! — Нюшка усмехнулась. — Кому какое до нее дело?.. Когда молодая была, мне все было нипочем — ни работа, ни злоба людская… Обидит кто — наревусь ночью, а утром как росой умытая — встала, песни пою, все трын-трава! Думала, все от меня зависит — не захочу, не поклонюсь, а коли не по душе — с глаз долой!.. А теперь я сама не выбираю, что жизнь отвалит, то и беру.

Она с хрустом вогнала лопату в кучу, чуть не уронив с ноги калошу, и начала бросать на дорогу сверкающие комья снега.

— Если приедет Лузгин, пожалуйста, позовите меня. Я буду на ферме, — попросил Константин и шевельнул вожжами.