О кончине Алексея Макаровича Коробин узнал одним из последних, когда весть о смерти бывшего секретаря райкома уже облетела окрестные села и деревни. Сергей Яковлевич допоздна засиделся с немецкими гостями после концерта, потом провожал их и, поспав не больше трех часов, укатил на «газике» в Черемшанку, чтобы выяснить на месте размеры случившегося там. Он был вне себя от гнева, узнав, что Мажаров чуть свет уехал в районный городок. Он жаждал выместить свое раздражение на парторге и чуть не полдня слушал жалобы Лузгина, которого накануне бюро исключило из партии. Нет, с Мажаровым нужно было что-то делать, и немедленно, иначе он взбаламутит весь колхоз! А отвечать придется не только этому безрассудному человеку, но и Коровину как руководителю района. Когда случается такое ЧП, во все тонкости входить не будут: недосмотрел, не предотвратил вовремя — значит, виноват!..
Они обсуждали с Лузгиным, какие нужно принять срочные меры, чтобы не снизилась сдача молока и мяса, вели с помощью бухгалтера подсчеты, когда позвонил из района Анохин и сообщил о смерти Бахолдина. «Это правда?» — почему-то усомнившись, спросил Коробин и, получив утвердительный ответ, с минуту стоял, держа в руках попискивающую трубку. Он не испытывал своей вины перед ушедшим из жизни человеком, и все-таки ему стало неприятно — не далее как вчера в своем кабинете он бросил ему несколько обидных и резких слов, даже обвинил старика, что тот мешает ему руководить районам!.. Конечно, старик был последнее время тяжел и неуступчив, но если быть откровенным перед самим собой, то ведь не кто иной, как Алексей Макарович, привел его в райком, передал многое из своего опыта. А то, что они потом разошлись в оценке некоторых вещей, то в этом тоже нет ничего удивительного — диалектика, старое уступает дорогу молодому. И хотя старик эти полгода по старой привычке вмешивался в дела, однако надо отдать ему и должное — он и в этом случае, когда стал плохо разбираться в обстановке, заботился не о себе, а о людях. Он никогда не радел о личном благополучии, жил скромно, почти аскетически.
Коробин решил устроить бывшему секретарю пышные похороны — ведь любое его безучастие и равнодушие могло быть превратно истолковано. Он распорядился, чтобы в районной газете напечатали портрет Бахолдина, подробный некролог, под которым пестрели десятки фамилий районных работников, председателей колхозов, знатных доярок и хлеборобов. В день похорон площадь перед райкомом еще с утра стала заполняться подводами, колхозными грузовиками, толпами горожан…