Они добрели до ближнего сквера, сели на скамейку, порылись в заплечных мешках, достали по куску хлеба, по картошке, пожевали.
— Может, нам лучше в гостиницу определиться? — сказал Корней. — Неизвестно, сколь тут еще придется околачиваться, а людям докука…
Егор посмотрел на него насмешливо.
— Это с каких капиталов ты на гостиницу заришься? Нам на нее, что ль, деньги насобирали? Умный мужик, а порешь черт знает что… Гляди, тебя еще в театры разные котянет или в рестораны! У нас с тобой не Деньги, а слезы!..
— Чего ты кипятишься? — Корней нахмурился. — Уж и сказать нельзя!.. Может, хозяева на совесть нашу надеются, а мы будем сидеть у них на шее!
— Потерпят!.. Давай-ка не терять время и ладить путь в министерство.
Они еле втиснулись в переполненный автобус, но сегодня в человеческой толчее чувствовали себя увереннее. Видно, немало хороших людей жило в этом городе, даже если судить только по одной квартире на Таганке. Худенькая кондукторша с кожаной сумкой через плечо и рулоном розовых билетов бодро выкрикивала названия остановок; в проеме несходящихся дверей с хохотом и визгом висели парни и девчата — должно быть, торопились на занятия или на работу; щеголеватый черноглазый суворовец в аккуратной шинельке и брюках с алыми лампасами вскочил и уступил место Корнею. За окнами автобуса разворачивалась одна улица за другой, возникли шумные площади, забитые автомашинами и пешеходами, за каждым поворотом таилась неожиданность, и Егор с Корнеем, заглядевшись, чуть не прозевали нужную остановку.
У многоэтажного здания министерства они долго осматривались, прежде чем вошли в просторный вестибюль. Мимо, обгоняя их, спешили люди — кто с портфелями, кто с пустыми руками, одни бежали вверх по широкой лестнице, другие прыгали в открытые, без дверей, кабины лифта, похожие на порожние ковши землечерпалки. Ковши эти безостановочно двигались вверх и вниз, цепочка очереди, тянувшаяся к лифту, уменьшалась, но подходили все новые и новые люди и все постепенно исчезали в ненасытном лифте.
— Хитро придумано! — восхитился Корней. — Сколько же тут народу заседает? Не одна, видать, тысяча… И каким же они делом занимаются?
— Чудак человек! — Егор усмехнулся. — Раз Министерство сельского хозяйства, то, значит, хлопочут о нашем колхозе, о нас с тобой…
Корней покосился на зятя, но промолчал. Егор и тут знай твердит свое, прокаливает тебя до самого нутра…
Потом они ходили с этажа на этаж и всюду не поспевали — то начальника вызвали на срочное совещание, то он уехал в ЦК, то у него только что началось заседание, и неизвестно, когда оно кончится. Время незаметно подоспело к обеду, и в министерстве снова наступили суета и оживление, многие толпились у буфета, некоторым еду доставляли прямо в кабинет — проворные женщины в белых наколках несли ее на подносах, прикрытых белоснежными салфетками. Егор и Корней тоже пробились в буфет, постояли в очереди, взяли по порции сосисок, выпили по стакану сладкого чаю и снова двинулись в путь, как на работу…
— Интересно, сколь тут будет верст, если все коридоры пройти? — прикидывал Корней. — Дома я в день могу свободно сорок прошагать, а тут полдня ходим, а ноги уже отнимаются…
Егор не отвечал, в диковатых глазах его загорались лихорадочные, пугавшие Корнея огоньки. К счастью, им попался добросердечный сотрудник и, посочувствовав, сказал, что он на их месте пошел бы прямо к министру или к одному из его заместителей. Они приняли совет и, прочтя на обитой кожей двери табличку с фамилией неизвестного им заместителя, постучали и вошли в его приемную. Секретарша сидела за высокой конторкой, окруженная несколькими телефонами, и не расставалась с трубкой.
Женщина выслушала их внимательно и вежливо. Она сразу расположила их к себе, была уже в годах и одета просто.
— Заместитель министра сейчас занят и, вероятно, до конца дня не освободится, — не обнадеживая, ответила она. — А по какому вы вопросу?
— Да вопрос у нас серьезный, — уклончиво проговорил Егор. — Хотелось бы, значит, по душам потолковать…
— По личным делам он принимает по пятницам, — с тем же обезоруживающим радушием ответила секретарша. — Если желаете, я запишу вас на очередь…
— Эх! Да дело наше ведь не терпит! — Егор заволновался, затерзал в руках кепку. — Не по своей воле мы тут…
Он начал было рассказывать, что за нужда заставила их приехать в Москву, но секретарша, не дослушав, мягко и застенчиво улыбнулась.
— Товарищ, я ничего не могу для вас сделать, кроме как записать вас на пятницу. Поймите, я не распоряжаюсь временем заместителя министра.