Варенька согласилась. Нацарапав несколько слов о ходоках, Аникей в конце спрашивал, как ему быть: подождать, пока Коробин освободится, или ехать домой?
Секретарша в кабинете не задержалась, тут же вернулась, торопливая и нахмуренная.
— И чего я вас послушалась? — в сердцах прошипела она. — Себе же хуже сделала! Так посмотрел на меня, что я чуть сквозь пол не провалилась!
— Но записку он прочитал?
— И не подумал! Скомкал — и в карман!
«Значит, не до меня, — растерянно отметил Аникей. — Выходит, дело труба… Здесь выручать меня не будут. Но кто же тогда протянет мне руку?»
Вконец расстроенный, он вышел на крыльцо, постоял, щурясь от яркого солнца, потом медленно побрел через пустынную площадь. Около деревянных рассохшихся трибун в густой тени лежала, развалясь, большая, жирная свинья с розовыми поросятами, и Аникей, не выдержав, дал ей пинка. Свинья зло взвизгнула, вскочила на короткие ножки и затрусила от него, похрюкивая. «Распустились, черти! Даже свинье не отведут подходящего места!» Обгоняя его, спешил на работу служилый люд с портфелями и сумками, матери тащили за собой в детский сад сонных детей, кое-где открывались магазины и ларьки. Аникей вышагивал неторопливо, страстно желая, чтобы кто-нибудь окликнул его. Но, как назло, не попадался никто, кто бы знал его в лицо, и он слонялся по городку, никому не нужный, хотя некоторые, что бежали мимо, на ходу раскрывали газету и читали в ней, что он по-прежнему держит знамя соревнования и идет впереди всех. Какая тоска!.. Ну хоть бы одна живая душа повстречалась!.. А что, если наведаться к Лизавете? Она баба умная и дошлая, должна быть в курсе, знать про обстановку…
В этот ранний час кафе пустовало, в нем было прохладно и чисто, жужжал вентилятор, шевеля тюлевую занавесь на окне. У буфета, словно поджидая его, стояла в белом халате сама хозяйка.
— Голова идет кругом, Лизавета! — ложась грудью на стойку и понижая голос до шепота, признался Аникей. — Не знаешь, чего и ждать — то ли орден на грудь, то ли под зад коленом, а может, и того хуже!
— Я ворожить не умею! — Лиза усмехнулась, облизывая полные яркие губы. — Да и какая вам будет радость, если я вас помоями напою? Новости такие, что благодарить не захотите!..
— Не томи, я внакладе не останусь, — пообещал Аникей. — Лучше загодя знать, что на тебя свалится.
— Тогда идите за тот столик, вон в углу… Что подать прикажете?
— Мне никакая жратва в рот не лезет!.. Но все ж дай что-нибудь, чтоб вид был, мол, не зря я у тебя сижу…
Он выпил рюмку коньяку и, косясь в большое окно, за которым, как в кино, дребезжала и двигалась улица, напряженно и нервно слушал Лизу, терялся, не зная, чему верить из того, что слышал, а что отбросить, как мусор и сплетни. Ходили слухи, что Инверов нагнал страху в статистическом управлении и оно сделало большие приписки к плану. Это грозило секретарю обкома исключением из партии, а то и судом; поговаривали, что и сам Пробатов ведет себя неуверенно, что кресло под ним зашаталось, того и гляди, слетит с высокого поста; один из секретарей, ведавший в области торговлей, выступил на закрытом бюро с прямыми обвинениями в очковтирательстве и обмане. В обкоме разлад, понаехало несколько комиссий, и во всех райкомах идут тщательные проверки…
— Сохранные расписки выдавали? — строго, как следователь, спрашивала Лиза.
— Как все, так и я…
— Деньги под это дело брали?.. Ну вот! А если предъявят эти расписки, чем будете расплачиваться? Есть в Черемшанке хоть какая живность, годная на мясо?
— Откуда? Я же раньше всех весь скот на бойню погнал! — Аникею показалось, что он отвечает не этой умной бабе, готовой помочь ему, а судье. — Ведь знал, видел, что ловушка, а полез в нее, как глупая мышь! Черт меня угораздил!
— Выход один — сдавай, что добудешь, — говорила Лиза, точно диктовала. — У кого поросенка выпросишь, у кого гуся или курицу…
— Да разве этакой малостью заткнешь дырку? — Аникей обхватил голову руками, закачался из стороны в сторону. — И отбрехаться, что заставили, тоже нельзя. Сам наперед выскакивал, других за собой манил… Принеси-ка, девка, мне еще грамм двести, а то перехватило — дышать нечем…
В кафе шумно ввалились гурьбою шоферы, расселись за соседним столиком. Они, видимо, перегоняли рейсом новые машины — зеленые, свежекрашеные грузовики выстроились вдоль улицы около кафе. Лиза приняла у них срочный заказ и ушла на кухню.
— Ну и что же с этими ходоками? — нетерпеливо спросил самый моложавый, непоседливый парень, стучавший все время ложкой по столу. — Добрались они до самого?