Тео сидел в небольшом рабочем кабинете, уставившись в экран компьютера, мечтая о том, чтобы эта машина сотворила чудо и поглотила его. Услышав звонок в дверь, он поднял глаза.
Расположен кабинет был как нельзя более удобно: из его окон прекрасно просматривалась входная дверь. Тео не составило труда разглядеть задумчивое выражение лица Софи.
Вместо того чтобы встать, Тео откинулся па спинку стула и, сомкнув пальцы рук под подбородком, продолжал смотреть на нее.
Он знал, что она вернется. Рано или поздно. Если бы этого не произошло, ему бы пришлось выискивать предлог для встречи с ней, но он был рад, что такой необходимости не возникло. Брать инициативу в свои руки сейчас он не хотел, и перспектива активных действий его не радовала.
Но теперь…
После его выходки несколько дней назад не исключено, что Софи может дать ему оплеуху. Он признавал, что вел себя неподобающим образом. Более того, он совершил самую ужасную оплошность из всех, которые только можно совершить по отношению к женщине — он не устоял и поддался искушению только ради того, чтобы потом оттолкнуть ее с отвращением. А Софи даже и в голову не могло прийти, что его отвращение было обращено исключительно на него самого. Какой же обиженной и оскорбленной, должно быть, она себя чувствовала. Особенно учитывая ту страстность, с которой она откликнулась на его порыв.
Звонок прозвенел снова, и Тео, вздохнув, поднялся и направился к входной двери. Он не торопился, давая тем самым возможность уговорить себя не делать того, что собирался. Последние три дня выдались для Тео особенно напряженными. По сути дела, справляться с горем и печалью в течение долгих месяцев и то, наверное, было легче. По крайней мере, горе было тем состоянием, которое уже ему знакомо, которое он мог понять и с которым научился справляться. Тео мог забыться где-нибудь на вершине горы и с безрассудством катиться вниз по крутым отвесным скалам. Он запросто мог ввязаться в какое-нибудь рискованное предприятие и наслаждаться иллюзиями, чувствовать себя снова живым.
Однако в результате он всегда возвращался в свое прежнее состояние тихой скорби и печали.
Но те десять секунд физической близости с Софи погрузили Тео в состояние крайнего волнения и замешательства.
В течение трех дней он не мог ни о чем думать. Глухой звук, издаваемый его компьютером, в котором он когда-то находил покой и утешение, уносил его в страну бессмысленных мечтаний и когда ее губы касались его губ, об ощущении ее нежной кожи, о желаниях своего собственного тела, которые выходили из-под контроля.
Такое состояние было для него сейчас чуждым и неуместным. И он вовсе не собирался рассматривать его как неразрешимую проблему. Любую проблему можно решить.
Тео смирился с потерей Елены, и он был уверен, что справится с этой неожиданно разгоревшейся войной между его желаниями и разумом без особого труда. Тео относился к данной ситуации с холодным рационализмом человека, нацеленного на анализ и разрешение возникшей проблемы.
Он не смог устоять перед этой женщиной. Но Тео прекрасно понимал, почему так случилось. Он оказался вырванным из своей привычной среды, из устоявшегося уклада жизни, где привык вести себя в манере, подразумевающей жесткий контроль над своими чувствами. Сейчас же, находясь вдали от множества устремленных на него глаз, оп нарушил типичный для себя способ жизни.
Но даже осознание глубинных мотивов такого поведения не помогло остановить волну неуместной страсти и желания, накатывавшую на него всякий раз, когда он думал о Софи.
Одного он никак не мог объяснить. Почему именно она? Вокруг было много более привлекательных и соблазнительных женщин, и он не обращал на них никакого внимания. Более того, зацепить в этой квартирной хозяйке? Женщине с несносным характером, чье поведение раздражало его и которой не было дела до того, что о ней думают.
И снова Тео решил, что причиной всему те обстоятельства, в которых он оказался, — вдали от привычной лондонской жизни, от друзей и знакомых. Свобода вести себя как вздумается под надежным прикрытием того, что его здесь никто не знает.
Впервые за эти долгие полтора года Тео мог что-то чувствовать. Он беспристрастно отдавал себе в этом отчет, относясь к непредвиденной ситуации в той же манере, в какой он справлялся с трагедией неожиданной смерти Елены. Тео был человеком действия, и сейчас он тоже не собирался бездействовать. Если тело подает сигнал о том, что он постепенно возвращается к жизни, то тогда стоит прислушаться к потребностям собственного организма. Осознание того, что объектом его пробуждения стала женщина, на которую раньше он и не взглянул бы, отчасти его успокаивала. Не было никакой опасности запутаться в отношениях.
Мысль о том, что он ей противен, была ему неприятна. Он предпочел не думать об этом сейчас, а сосредоточиться на сиюминутной перспективе соблазнения, не задаваясь вопросом о будущем их отношений.
Тео открыл дверь и увидел натянуто улыбающуюся Софи. Его сердце радостно подпрыгнуло, прикрыв дверь, и заметил, что она не снимает пальто.
— Не хочешь немного выпить?
— Нет, спасибо. Я зашла, чтобы только сказать тебе, что завтра отключат электричество на несколько часов. Боюсь, тебе придется обойтись без своего компьютера. — Софи нервно улыбнулась, заметив дружелюбный взгляд Тео. Она хотела пойти к двери, но он преградил ей путь. — Может, тебе стоит продолжить писать книгу, — посоветовала она.
— Хорошая идея, спасибо.
Теперь, когда Тео не испытывал угрызений совести, ему не хотелось ее отпускать. Он подошел к Софи и заметил, что она вздрогнула как беззащитный котенок. Интересно, чего она боится? Ответ был очевиден: Софи опасается, что он прикоснется к ней. Он спросил себя, что пугает ее больше — мысль о его прикосновении или ее собственная реакция?
Тео почувствовал всплеск адреналина, глядя на объект соблазнения. Если бы кто-то сказал ему две недели назад, что он будет вожделеть другую женщину, он бы затеял драку с тем, кто попытался оскорбить память его невесты.
Теперь его глаза лениво дрейфовали по лицу Софи, наблюдая, как она медленно краснеет.
— Я тебя возбуждаю? — спросил Тео.
— Нет! А почему ты должен меня возбуждать?
— Потому что в прошлый раз, когда я поцеловал тебя… Никто из нас не предполагал, что так случится.
Теперь Тео стоял поодаль от нее, и путь к двери был свободен. Но почему, черт возьми, она не уходит?
— Слушай, давай выпьем по чашечке кофе. Я тебя не трону, если ты, конечно, сама не попросишь.
Софи вздохнула, поняв, что Тео шутит. Она уже поняла, что Тео считает ее неловкой и неопытной. И он забавляется, возбуждая ее. Он похож на хищника, а хищники любят играть со своими жертвами. Софи улыбнулась своим причудливым мыслям. Но когда посмотрела в его глаза, ее кожа покрылась мурашками.
— Очень смешно, — сказала она сдавленным голосом.
— Да ладно. Ты нервничаешь и заставляешь нервничать меня, — его улыбка была обольстительной. — Снимай пальто. У тебя же был тяжелый день.
Внезапно Тео показалось жизненно важным не спугнуть ее. Софи может стать его временным спасением, тонкой соломинкой, которая неожиданно появилась в его жизни. Он не хотел разбить ей сердце, это был не его стиль. И если бы Софи была более осторожной и держала его на расстоянии, то Тео смирился бы.