Кроме того, Дунайская армия адмирала Чичагова стояла на юге, в Молдавии. Еще примерно 35 000 человек составляли гарнизоны Риги, Динабурга, Борисова, Бобруйска, Мозыря, Киева и других городов.
Военный историк генерал М. И. Богданович утверждает, что «число русских войск, расположенных на западных границах, простиралось вместе с казаками до 193 тысяч человек, а без казаков было под ружьем регулярных вооруженных сил до 175 тысяч человек».
Историк Н. А. Полевой:
«Полчища наполеоновы разделялись, кроме гвардии и резервной кавалерии, на 12 корпусов, составляя более 600 000. Число чиновников, лекарей, нестроевых, мастеровых, погонщиков и рабочего народа при армии, с женами и с детьми их, превышало 100 000 человек. Лошадей насчитывала до 190 000, пушек до 1400. Двадцать народов составляли войска наполеоновы. Тут были французы, немцы, итальянцы, поляки, испанцы, португальцы, мамелюки. Конца не было видно обозам, экипажам. Наполеон сам предводил своею армиею. При нем были король Вестфальский Иероним, король Неаполитанский Мюрат, вице-король Италийский Евгений, и боевые исполины маршалы Наполеона — Мортье, Лефевр, Бессьер, Даву, Удино, Ней, Сен-Сир, Виктор, Макдональд, Ожеро. Австрийцами предводил Шварценберг».
Всего 175 000 человек! И это при условии, что, как мы уже говорили, все сухопутные силы России на тот момент составили более 500 000 человек регулярных войск. Удивительно, но император Александр и его «советники» умудрились из этого числа выставить против Наполеона всего чуть больше одной трети, да и то — разделив их на три части, находившиеся на значительных расстояниях друг от друга[2].
Для сравнения: Великая армия Наполеона насчитывала, согласно тому же генералу Богдановичу, 608 000 человек, в том числе 492 000 человек пехоты и 96 000 человек кавалерии.
Нетрудно подсчитать, что многоязычная армия Наполеона на момент начала войны превосходила стоявшие против него русские войска почти в четыре раза.
Определенного плана войны не было, не было и главного начальника над армиями. Все производилось согласно личным распоряжениям императора Александра, которого окружал «совет избранных». Нападение Наполеона превращало действия русских в оборонительную войну, а разделение на три армии происходило от неизвестности, где последует главное нападение.
Глава третья
Войска без единоначалия
Оставив свой министерский кабинет в Санкт-Петербурге и прибыв в Вильно, Барклай де Толли нашел там императора Александра, который в начале войны попытался взять на себя общее руководство.
Военный историк Карл фон Клаузевиц с некоторым недоумением пишет:
«Можно видеть, как мало император Александр подготовился к принятию действительного верховного командования. По-видимому, он ни разу не продумал этой задачи до полной ясности и ни разу формально ее не высказал».
Вопрос этот имеет принципиальное значение и нуждается в более подробном рассмотрении, ведь получается, что каждая русская армия имела своего командующего. А вот единого главнокомандующего к началу войны в русских армиях не было. Почему? Вероятно, причиной было простое стечение обстоятельств и нерешительность царя.
Но скорее всего у Александра были на это совсем другие причины. Он ведь с детства мечтал командовать, а еще он безумно хотел лично победить ненавистного ему Наполеона. В воспоминаниях министра иностранных дел графа К. В. Нессельроде точно переданы его слова, сказанные им еще осенью 1811 года: «В случае войны я намерен предводительствовать армиями».
И он принялся активно предводительствовать, направляя свои приказы командующим армиями, а иногда корпусами и даже просто отдельными отрядами, минуя их непосредственных начальников. Дикость, конечно, но именно так, по крайней мере, обстояли дела в первое время войны, и это историк Е. В. Анисимов называет «весьма оригинальной формой руководства армией».
14 (26) апреля 1812 года император Александр прибыл в Вильно. Таким образом, он автоматически вступил в командование 1-й Западной армией. Как ни странно, он стал главнокомандующим только этой армии, так как приказа о принятии императором на себя общего командования не последовало. Более того, не было создано ни отдельного Главного штаба при императоре, ни отдельной Главной императорской квартиры, ни других служб, которые по «Учреждению для управления Большой действующей армией» положено было создать при главнокомандующем. Утверждения же о том, что царь являлся единым главнокомандующим только потому, что он отдавал приказы всем армиям, не состоятельны, так как по своему статуту императора он мог отдавать любому генералу любые приказы, вне зависимости от того, являлся ли он при этом единым главнокомандующим или нет. Подобные приказы царь мог отдавать (и отдавал), даже не выезжая из Санкт-Петербурга. То есть юридически в начале войны царь был только главнокомандующим 1-й Западной армии, хотя фактически он взял на себя функции общего главнокомандующего.
2
По данным историка А. Ю. Бондаренко, численность русской армии «достигала 622 тысяч человек, однако войска, с весны собранные у западных границ, составляли лишь ее треть — 210–220 тысяч».