Ну, вот так оно все и случилось.
Эпилог
Мерный плеск воды и плавное колыхание… Я на чем-то мягком, теплом, и сбоку от меня что-то мягкое и теплое, и, кажется, мохнатое.
— Муа-а-ар?
— Проснулся, милый господин…
Я распахнул веки. Надо мной стояла Амара, одетая в черный мужской камзол. Под ее глазами залегли глубокие тени — свидетельства нескольких бессонных ночей. Я в маленьком помещении с крохотным окошком, сквозь которое косо смотрит солнечный луч. Лежу на постели. Рядом, конечно же, кот. Понял, что я проснулся, судорожно вытянул лапы, потянулся все своей серой двадцатикилограммовой тушей и соскочил с ложа.
Я приподнялся на локтях, начал осматриваться, разгоняя муть перед глазами. Где я и что я?
Амара тревожно всмотрелась в мое лицо:
— Я здесь, милый господин.
— Что… Где… я… — Я попытался сесть, хотя голова изрядно кружилась. Амара помогла мне опереться о стенку, заботливо подложила под спину подушку.
— Ты на корабле, одном из трех, которые привел Кроттербоун. Мы победили прозреца… Ты победил. — Голос ее, однако, был лишен нот триумфа.
— Адора?
— Они высадили три тысячи человек. Готов к длинному рассказу, или сначала поешь?
— Пить.
— Вина?
— Нет. Воды.
Амара поднесла кувшин, и я напился.
— Кто ударил меня?
— Какой-то черноробник, прятался за колонной, выжидал. Шутейник убил его…
— Рассказывай. Давай свой длинный рассказ…
— Итак, Адора высадила три тысячи… Варвест самодовольно считал, что этого хватит, чтобы тебя уничтожить, так как полагался на помощь пяти тысяч черных дэйрдринов, которых прозрец заранее стянул в Китрану. Они ожидали тебя на улицах города, прозрец хотел превратить его в ловушку для императора… Но ты их… изрядно напугал, милый господин, напугал вот этим вот чудовищем… — Она протянула руку и осторожно потрепала Шурика за холку. Кот поддался ласке, но взгляд его огромных желтых глаз был настороженный, внимательный. Он был сильнейший эмпат, это я уже понял, и сейчас безошибочно считывал волнение и нервы Амары, и мое недоумение. — Смятение от серых роб передалось черным дэйрдринам, все они попытались сбежать с поля боя, топча друг друга, бросая оружие. В Китране царила ужасная, истерическая паника, дэйрдрины убегали через все ворота… Бришер поступил мудро: бросил часть войск на штурм Китраны, прочими ударил по солдатам Адоры и прижал их к берегу. Часть его войск, ворвавшаяся в Китрану, не встретила сопротивления… По-сути, это была бойня, милый господин, особенно брай и монахи Литона не ведали жалости к черным робам… Ну а гвардейцы Адоры могли бы противостоять войскам Бришера достаточно долго, если бы не корабли с ведьмами…
Я почувствовал, словно с плеч моих сняли примерно треть из имевшегося на них груза.
— Значит, разгром…
— Полный разгром. Наши потери — около трех сотен. Черных дэйрдринов убили очень много, прочие разбежались… Твои люди держали ворота, пока Бришер спешил на помощь.
— Варвест?
— В клетке. Пленен и Омеди Бейдар.
— Мариокк?
— Мертв. Твой кот успел прикончить его раньше, чем этот… эта склизкая мразь нанесла тебе смертельный удар.
— Мамек?
— Его убила эта девушка, Дария… Это ведь был их с Горчаком отец… Принесший в жертву их мать. Они давно порешили его убить.
— Деригаль?
— Покойник. Жаль, что покойник, ибо мы хотели его, конечно, допросить… Орден дэйрдринов сокрушен силой оружия и сокрушен духовно, в городе сейчас монахи епископа Литона. Он уже освятил под церковь Ашара городской магистрат, и пообещал всем дэйрдринам, кто принесет свою робу — любого цвета! — и покается и примет заново и обязательно истово веру в Ашара, полное прощение всех грехов навсегда. Прощения нет только управляющей верхушке.
— Каков молодец! Нет, каков молодец! — Наверняка не спит ночами, работает, такой спешно восстановит в Китране и окрестностях порядок, и не просто порядок, а — правильный, нужный порядок, когда селяне и горожане сами будут выдавать нераскаявшихся дэйрдринов власти.
Амара прошла по каюте взволнованно. Кот следовал за ней, опустив хвост.
— Все это важно, милый господин… Но…
— Но что?
Она вскинула руку, нервно провела по битым оспой щекам дрожащими пальцами.
— Императору срочно необходимо отбыть в Варлойн. — Она помедлила, явно не хотела сообщать тяжкие вести. — Дела не очень хороши, милый господин, мой император…
Я оцепенел, сердце пропустило удар.
— Что? Да говори же!
— На твою ротонду был совершен налет, Блоджетта тяжело ранили… Похитили те бумаги, которые ты оставил старшему сенешалю…
— Пустые бумаги?
— Да, с твоими подписями и имперскими печатями. Не все… Блоджетт рвал их на куски, когда они ворвались в кабинет… Но им хватило и нескольких…
Я схватил ее за запястье, сжал.
— Что… Что… Говори!
Ее взгляд выражал бесконечную печаль.
— Таренкс Аджи, которого мы полагали мертвым, жив и получил полное помилование и стал… новым архканцлером империи, милый господин, взамен Арана Торнхелла-Растара, который досрочно сложил с себя полномочия, о чем и оповестил всех подписанным им лично и заверенным тремя главными печатями указом. Да, все случилось согласно твоего указа, воли дворян и посмертной воли Эквериса Растара… Более того, он, милый господин, женился на принцессе Артулии, которая тоже выжила при крушении зала… И теперь… Я не знаю, что тебе делать теперь!
Я откинулся на подушку, закрыл глаза.
Я устранил две проблемы: дэйрдринов и Варвеста.
Но война продолжается. Враги внутренние и внешние по-прежнему сильны. И не стоит сбрасывать со счетов мертворазум, который спешно растит бакурганов.
Что ты предпримешь теперь, господин император?
Действительно, что теперь?
Финал в романе «Архканцлер империи. Право на престол»