Сзади, около ворот, опять зарычал бульдозер, сдвигая тела и расчищая проход для деблокировочной группы, которая должна была в конце концов прибыть. В городе было очень тихо, слышался только рев бульдозера. Утренний свет казался неестественным и уродливым из-за дрожащих столбов дыма и запаха смерти. Бульдозер сдвигал мерзкие отбросы, которые когда-то были человеческими телами, разворачивал кишки трупов, и от этого отвратительный запах становился еще ужаснее. Иногда к этому мерзкому запаху мертвых тел добавлялся знакомый запах нефтеперерабатывающих заводов, доносящийся с побережья. Даже через тысячу лет после закрытия буровых вышек и нефтеперерабатывающих заводов в Баку все еще останется этот запах нефти и смерти.
Нобуру понимал, что в лабиринте старого города, на побережье, еще дальше в кварталах жилых домов, построенных для рабочих, как воплощение их мечты о рае, или же в болезнетворных трущобах, где семьи жили хуже, чем их далекие предки, люди замерли в ожидании.
Сейчас улицы были пусты. Свет дня, поражение, чума и истощение загнали людей обратно в дома. Но они все еще были где-то здесь, они ждали.
Ждали возвращения темноты. Они наверняка придут ночью опять. Нобуру предчувствовал это.
В центре связи была сумятица. Офицеры разведки предполагали, что американцы использовали самолеты-постановщики помех «Белый свет». Но знать это наверняка было невозможно.
Мир был слишком полон неожиданностей. Зато они быстро убедились в том, что великолепный компьютер, управляющий боевыми действиями, чудо XXI века, полностью вышел из строя. Когда радиопротиводействие наконец прекратилось, в центре связи остались только два работающих прибора: старый электроламповый радиоприемник, доставшийся им в наследство от советских войск, с помощью которого работникам штаба удалось связаться с сохранившим им верность гарнизоном на севере, и главная компьютерная система. Эта система была гордостью японцев. Она была способна выдержать помехи любой мощности. Компьютер напоминал замок, в котором современный воин мог найти свое последнее убежище. Конечно, сохранить эту систему было важнее, чем любое число офицеров, даже таких храбрых, как Такахара, или солдат, подобных тем, которые были распяты на крестах.
Черная птица села на одного из валяющихся на улице мертвецов и несколько раз дернула головой, как бы проверяя что-то. Вдалеке раздалось тихое жужжание. Офицеры переглянулись.
– Деблокировочная группа? – спросил Акиро.
– Нет, слишком рано.
Акиро взглянул на улицу, где валялись обрывки бумаги и разбитые стекла, и ему показалось, что на ней застыла смерть.
Жужжание прекратилось. Это было еще одно необъяснимое обстоятельство в этой веренице событий.
Пройдет много времени, прежде чем прибудет деблокировочная группа. Возможно, целый день или больше. По полученным непроверенным данным стало известно, что фундаменталистские элементы в Иране призвали к священной войне на освобожденных территориях против японцев и русских. Азербайджанцы исповедывали ислам и должны были повиноваться этому призыву. Возможно, это и станет общим делом для жителей всех солнечных республик Средней Азии, таким же, каким для них была война против Советов. Хотя точных сведений у Нобуру не было. Без средств связи мир казался одним большим знаком вопроса. Но даже если они объединятся сейчас, то все равно очень скоро сунниты и шииты начнут убивать друг друга.
Это было естественным путем развития этого мира, таким же естественным, как смена времен года.
Конечно, это не имело никакого логического смысла. Но этими людьми руководил дух, и логика других рас и религий не имела для них никакого значения. Вера была для них всем.
Люди в городе, а также некоторые подразделения повстанцев отозвались на призыв своего Бога. Часть повстанческих сил оставалась верной Японии. Это была гражданская война внутри другой гражданской войны. Расколотый мир продолжал рассыпаться на еще более мелкие, почти неуправляемые осколки. Он заранее знал обо всем этом. Воин из сновидения шептал ему об этом, улыбаясь глупости Нобуру, когда тот старался урезонить иранских, арабских и среднеазиатских генералов, которые только и ждали того дня, когда японцы снова победят славян и весь остальной мир, а потом славяне и японцы тоже уйдут с лица земли, и тогда дети Аллаха начнут расовую резню.
Согласно сообщениям, полученным с помощью старого радиоприемника, деблокировочная группа должна была пробиваться в город из ближайшего оставшегося верным японцам гарнизона. И никто не знал, какие препятствия и засады ожидали эту группу на пути. В идеале вертолеты и самолеты вертикального взлета и посадки должны были бы осуществить разведку, быструю деблокировку и транспортировку войск, боеприпасов и раненых. Но ночью средства радиоэлектронной борьбы вывели из строя электронную аппаратуру почти на всех тактических самолетах, находящихся в данном районе. Единственное, что можно было сделать в создавшемся положении, – это направить деблокировочную группу на бронетранспортерах, которым придется вслепую, без всякой связи пробираться по горным дорогам. Поэтому для ожидания и беспокойства оставалось еще много времени.
Боеприпасы. Больше всего им нужны были боеприпасы. Если толпа вернется сейчас, они смогут войти в штаб в буквальном смысле прогулочным шагом.
Нобуру был вынужден оставить за тыловым командным пунктом контроль за боевыми операциями. Уставшие офицеры штаба изо всех сил старались отремонтировать хотя бы несколько систем связи. Он мог бы управлять боевыми действиями с помощью главного компьютера, но он осознавал, что поступить так значило проявить обычное тщеславие. Ему нужен был работоспособный штаб. В настоящий момент тыловые подразделения имели больше возможностей определить нанесенный ущерб и скоординировать усилия всех союзнических подразделений. При теперешнем состоянии его штаба все команды Нобуру были бы подобны блужданию в потемках.
Сейчас он не мог даже по радиотелефонной связи связаться с тыловым командным пунктом. Поэтому он решил подождать и попытаться обдумать все как следует. Он отдал только один строгий приказ главному компьютеру: «Скрэмблеры» не должны использоваться опять без его личного разрешения. После этого связи больше не было.
Сзади он слышал неизменное жужжание компьютера. Это была тихая электронная мелодия, воспевающая совершенство. Компьютер был готов выполнить его волю. Совершенная машина хотела выполнять его команды, но человек, слабый и ненадежный, не мог ей ничего приказать.
Черная птица вдруг выпорхнула из своего гнезда, – свитого из человеческих останков, и села на голову одного из распятых офицеров.
И опять птица не попыталась клевать человеческое тело. Она просто села на голову мертвеца, как на насест, и начала чистить свои черные перья.
Акиро вынул пистолет.
– Нет, не надо, – сказал Нобуру.
Но молодой человек выстрелил. Он не попал в птицу, она взлетела в небо с испуганным криком. Голова распятого под черными крыльями птицы на мгновение дернулась от выстрела, а затем упала на грудь.
Акиро всего трясло. Он выглядел так, будто его оставили на плавучей льдине. Он продолжал держать в руке пистолет.
– Позаботьтесь о том, чтобы тела убрали, – спокойно сказал Нобуру. – Их надо снять с крестов.
В 12.57 по восточноевропейскому времени у президента Уотерса начался сильный сердечный приступ. За последние четыре дня он мало спал, и сейчас, пожалуй, было неплохо оказаться в постели и постоянно чувствовать заботу сидящей рядом жены. Перед тем, как он потерял сознание, тысячи воспоминаний нахлынули на него. Последним, кого он видел, был его отец.
Президент Уотерс увидел себя мальчиком, за которым гнались собаки с горящими глазами. Впереди в густом тумане он увидел фигуру своего отца. Он старался бежать быстрее и быстрее, но двигался все медленнее и медленнее и на ходу звал этого сильного, надежного человека.
Но отец не слышал его. А собаки уже окружили его. Он старался бежать еще быстрее, подняв руки вверх, чтобы безжалостные морды не смогли достать до них, и молил своего отца вернуться.