Выбрать главу

Вместе с тем как первые всадники сомкнули дистанцию, те двое лучников попытались увернуться, отпрыгнув в разные стороны на землю. Томас видел, как они возятся в облаке пыли, отчаянно пытаясь отбиться от копыт, и как кто-то из рыцарей на скаку обрушивает сверху свой меч и пролетает мимо. А следом проносится уже весь конный строй, оставляя недобитых топорщикам.

Сейчас Томас скакал уже во весь опор, а строй тяжелых рыцарей нарушился: местность была ухабистой. Почувствовав, как напряглись под седлом мышцы-валуны готового прянуть скакуна, Томас пустил его через терновый куст, который, прорванный конскими копытами, упруго задрожал уже позади. Томас, поправив щит, слегка подался корпусом назад, замедляя ход, чтобы не отрываться чересчур вперед. Отряд Невиллов уже рядом, ярдах в восьмистах отсюда. Смотрится небольшим и непрочным против тяжко бьющей копытами конной лавины.

– Милорд! Лорд Эгремонт! – донесся сзади знакомый сип. – Да куда ж его, дурня, несет…

Томас гневно обернулся, завидев сзади уже вплотную подскакавшую лошадь Траннинга. У наглеца хватило дерзости ухватиться за узду вороного и дернуть ее на себя.

– Руку прочь! – прорычал ему Томас. Только сейчас оглядевшись, он увидел, что как-то невзначай оставил свои основные силы далеко позади. Вот те раз.

Траннинг убрал с поводьев руку, поднял забрало. Судя по всему, он тоже не без труда сдерживал гнев.

– Милорд, вы же их загоните: они за вами не поспевают. Бежать полмили в кольчуге – расстояние непомерно большое. Где у вас ум? Или это вы тех лучников напугались? Так вы не бойтесь, их теперь не так много осталось.

Желание пырнуть Траннинга прямо вот так, с седла, было поистине неодолимым. Может, Томас бы так и поступил, кабы этого человека можно было застичь врасплох, – но мечник отца был опытным воякой, всегда наготове парировать или атаковать. Даже лошадь у него была как будто с хитрецой и семенила из стороны в сторону – вся в хозяина, такая же старая, но очень хитрая кляча, всю свою лошадиную жизнь проведшая в вооруженных поединках. Да и, если уж на то пошло, Траннинг правильно его остановил, но слова его по-прежнему ожигали самолюбие, а из-за гнева у Томаса плыло перед глазами.

– Смотри за людьми, Траннинг, – изо всех сил сохраняя спокойствие, произнес Томас. – Кричи и помыкай ими как тебе вздумается. Но если ты хотя бы еще раз осмелишься притронуться к моим поводьям, то так и знай: я вздену твою голову на пику.

Траннинг, что был в сотню раз злее, на это лишь ухмыльнулся и указал на отряд Невилла:

– Если что, враг вон там, лорд Эгремонт. А не здесь.

– Иногда меня берет сомнение, чванливый ты ублюдок, – процедил Томас.

Ну вот, по крайней мере, эти слова легли в яблочко: Траннинг потемнел лицом, а губы у него приоткрылись, чтобы что-то произнести, – но тут он спешно пригнулся, увертываясь от стрел, пущенных в них обоих чуть ли не одновременно с двух сторон. Томас чертыхнулся, запоздало увидев, как наземь пали двое сраженных стрелами лучников в красных кожанах с серебристыми пластинами. Томас благодарственно поднял руку двоим своим людям, столь вовремя устранившим опасность. Те в ответ лишь мимолетно кивнули и заспешили дальше.

– Сомкнись! – проорал своему воинству Траннинг. – Держаться вокруг лорда Эгремонта! А ну!

Ряды по новой отстроились вокруг Томаса, который, сидя в седле, буквально дымился от ярости. Вокруг слышалось натужное, прерывистое дыхание переводящих дух пеших ратников, едва сумевших нагнать своего военачальника. Уже идущая от земли густая теплынь становилось им в тягость, но не это главное. А то, что выскочка Траннинг снова был прав. Как всегда.

– Стойте здесь, обсохните, – распорядился Томас, слыша, как над толпой прокатился вздох облегчения. – Попейте воды, сделайте передышку. Видите, мы втрое превосходим их числом.

После передышки барон Эгремонт во главе всего своего воинства двинулся вперед, могуче-прекрасный на своем скакуне. Его вороной осторожно переступал через тела поверженных лучников, из которых колосьями смерти прорастали стрелы. На все сужающейся перемычке меж двумя враждебными силами по-прежнему тенькали тетивы, но в целом впечатление было такое, что среди убитых людей с цветами Невиллов было все же больше, чем серой рати Перси.