– Ты можешь зашить мне рану? – спросил он, не глядя на сына. – На правом боку, ближе к спине. Я сам до нее не достану. У меня есть иголка в воротнике.
Руки и ноги Томаса словно налились свинцом, и его единственным желанием было лежать там, где он лежал, и спать. Он чувствовал, как Рован потянул ворот его рубашки и вынул из него драгоценный кусочек стали с вдетой в него ниткой.
– Подожди, дай мне немного передохнуть.
Томас страшно устал, и сама мысль об осмотре раны вызывала у него чувство дурноты. Но сын не обратил внимания на его просьбу, а у него не было сил противиться.
Увидев глубокую рану, Рован присвистнул.
– Как она выглядит? – спросил Томас.
– Ничего хорошего. Сильное кровотечение. Думаю, я смогу зашить ее. Мне раньше доводилось практиковаться на собаках.
– Это… большое утешение. Спасибо, что сказал.
Томас на мгновение закрыл глаза. Его правое бедро горело огнем, и ему казалось, что у него сломаны несколько ребер. Во время схватки он не заметил французского солдата, который неожиданно подскочил и едва не разрубил его пополам. Если бы лезвие меча не встретило на своем пути берцовую кость, его уже не было бы в живых.
У него закружилась голова, и помутился разум.
– Сынок, я могу на время лишиться чувств. Если я…
Его голос затих, и Рован некоторое время сидел, ожидая, не заговорит ли отец вновь. Он бросил взгляд через кусты и едва не вскрикнул от неожиданности. По полю маршировали солдаты. Он видел над краем зеленой изгороди наконечники их копий. С гримасой отвращения на лице Рован принялся зашивать рану отца.
Хайбери знал, что от границы с Английской Нормандией его отделяют всего несколько миль. Дороги были запружены беженцами, и он ехал вдоль нескончаемой вереницы фургонов и повозок с горами скарба, владельцы которого медленно брели рядом. Некоторые из них умоляли его о помощи, но он сам едва держался в седле и не обращал внимания на их мольбы. Французские всадники неотрывно следовали за ним, с каждой секундой подбираясь все ближе.
За этот долгий день число его людей сократилось с шестнадцати до восьми. Хайбери понимал, что не сможет противостоять в бою такому количеству врагов, но ему также не хотелось бежать до тех пор, пока он не свалится в изнеможении и не будет схвачен, словно ребенок. Его борода промокла от пота. Лошадь под ним все чаще спотыкалась и поскальзывалась, а это было явным признаком того, что она в скором времени падет.
Доехав до перекрестка, Хайбери остановился и оглянулся на своих преследователей в сверкающих доспехах. Они не знали, кто он. Человек бежал от них в сторону английской территории, и этого было достаточно, чтобы преследовать его.
Он увидел замшелый дорожный знак с указанием расстояния до Руана. До границы оставалось всего шесть миль, но сейчас это было для него слишком много. Последние силы оставили его. Руки онемели от холода. Все тело сотрясал сильный кашель, и пронзала острая боль.
– Думаю, они все-таки настигли меня, ребята, – сказал он, хватая ртом воздух. – Вы езжайте дальше, если у вас еще есть силы. Осталось около часа пути, а может быть, и меньше. Я постараюсь задержать их как можно дольше.
Трое из его людей даже не замедлили шаг, когда он остановился, и продолжали ехать по дороге, покачиваясь в седлах. Остальные пятеро остановились вместе с ним и встревоженно переглядывались, украдкой посматривая на дорогу. Один из них снял с руки перчатку и вытер лицо.
– Моя лошадь окончательно выбилась из сил, милорд. Я останусь с вами, если не возражаете.
– Я могу сдаться, Раммидж, – сказал Хайбери, – а тебя они просто зарежут. Езжайте! Я задержу их настолько, насколько смогу. Не лишайте меня удовольствия от сознания того, что я спас хотя бы немногих из вас!
Раммидж опустил голову. В течение нескольких секунд чувство долга боролось в его душе с желанием как можно быстрее оказаться на английской территории. В конце концов он вонзил шпоры в бока своей смертельно уставшей лошади, и та побежала рысью мимо груженых фургонов и их несчастных владельцев.
– Да пребудет с вами Господь, милорд, – сказал другой из его людей, и все они тронулись дальше, оставив Хайбери в одиночестве. Он помахал им на прощание рукой, после чего повернулся лицом к своим преследователям.
Они не заставили долго себя ждать. Французские рыцари окружили одинокого английского лорда, заполнив дорогу и оттеснив перепуганных беженцев на обочины, к живым изгородям.
– Мир! Я лорд Хайбери. Кому мне сдаться?