Лишь к полуночи общее сумасшествие постепенно стало сходить на нет.
МакГонагалл стояла на площадке третьего этажа и с чувством выполненного долга задумчиво смотрела на постепенно успокаивающийся Хогвартс.
Долорес Амбридж устало плелась к себе в кабинет. Фейерверки затихали, выписывая за окном уже плохо различимые неприличные слова. Последний кроваво-красный дракон, с огромным хвостом из серебристых искр, взорвался всего несколько минут назад, перестав наконец гонять по замку миссис Норисс, и Филч, взмыленный и едва держащийся на ногах от усталости, вооружившись шваброй, пытался снять её с крыши Астрономической башни. Северус Снейп, возглавлявший Инспекционную дружину, методично обыскивал Хогвартс, осматривая класс за классом и пытаясь отыскать так и не пришедшего ночевать Монтегю. Учителя шёпотом делились пережитыми впечатлениями. Уставшие тролли на гобелене Варнавы Вздрюченного спали вповалку, вдоволь натанцевавшись в своих розовых кофточках, а сам Варнава, кажется, окончательно охрип.
Замок медленно засыпал.
Первый совершенно обычный рабочий день новоиспёченного директора Хогвартса подходил к концу…
—————————————————————————————————————————————
(1) Согласно книге «Гарри Поттер и Орден Феникса» Декрет об образовании №29 был написан в тот же день, что и декрет №28, и разрешал в школе применение телесных наказаний, но он так и не был подписан и издан.
========== Часть 3 ==========
ПРИКАЗ ДИРЕКТОРА ХОГВАРТСА
Всем студентам Хогвартса запрещается хранить предметы, которые не представляют образовательной ценности, в помещениях замка. Любой учащийся, уличённый в хранении фейерверков, шутих, навозных бомб и прочих аналогичных предметов (список прилагается) будет немедленно исключён. Основанием настоящего приказ является Декрет об образовании №31 Подписано: Долорес Джейн Амбридж, директор Хогвартса.
*
Очередное утро в Хогвартсе для профессора Амбридж и профессора МакГонагалл вновь началось у дверей директорского кабинета.
На этот раз Амбридж выглядела куда менее самодовольной. Её мышиного цвета кудряшки всё ещё были в подпалинах, а толстые пальцы, унизанные многочисленными кольцами, покрывали следы ожогов.
Два напряжённых дня директорства в Хогвартсе давали о себе знать.
— Аргус сообщил мне, что горгулья перестала икать! — сказала она, растягивая свой жабий рот в подобии улыбки. — Пора уже наконец открыть эту дверь!
Она постучала палочкой по каменному постаменту и тут же пропела своим самым сладким голосом:
— Впусти меня!
Горгулья открыла один глаз, затем другой, посмотрела на Амбридж сверху вниз и совершенно непочтительно рыгнула, обдав новоиспечённого директора зловонным запахом сырой штукатурки.
— Что происходит?! — взвизгнула Амбридж, вскидывая палочку. От её приторной улыбки мгновенно не осталось и следа.
— Эгг… — горгулья рыгнула снова, и запах прокисшей штукатурки стал сильнее.
— У неё расстройство желудка после вчерашней икоты, — холодно сказала МакГонагалл, — с ней это бывает.
— Ну уж нет, я не позволю ей проделать это снова! — взвилась Амбридж и, прежде чем МакГонагалл успела хоть что-то ответить, с короткой палочки директора сорвался луч заклинания.
— Аква Эрукто! — воскликнула Долорес высоким девчачьим голоском, и мощный фонтан воды ударил горгулье в лицо. — Немедленно открывайся! Я директор Хогвартса, ты обязана мне подчиня…
Раздался глухой стук, и горгулья, накренившись под странным углом, неожиданно завалилась на стену.
Фонтан воды из палочки мгновенно иссяк.
— Что происходит? — растерянно спросила Амбридж.
— Вы что, пытались её утопить? — не веря собственным глазам, воскликнула Минерва.
— Что за чушь? Каменную горгулью невозможно утопить!
МакГонагалл протёрла мокрые очки и внимательно осмотрела статую.
Глаза горгульи закатились, гранит, из которого она была высечена, заметно побледнел, а из полураскрытого клюва безвольной серой тряпкой свисал обвисший каменный язык.
— Мне кажется, она в обмороке, — резюмировала МакГонагалл.
— В обмороке?! — взвизгнула Амбридж.
— А чему вы удивляетесь, Долорес? Никто ещё не позволял себе так с ней обращаться! — вспылила Минерва. — Ей, между прочим, не менее семи сотен лет, почтенный возраст, знаете ли! Какое варварское отношение к школьной собственности! Как заместитель директора, я буду вынуждена написать письмо попечителям школы. Им будет полезно узнать, что всего за два дня своего директорства вы едва не уничтожили замок и потеряли ученика.
— Только попробуйте! — сказала Долорес Амбридж своим самым мерзким сладеньким голоском, её выпуклые глаза превратились в щёлки, а дряблый подбородок затрясся от гнева. — Только попробуйте, и я вас уничтожу!
*
ПРИКАЗ ДИРЕКТОРА ХОГВАРТСА
Всем студентам и преподавателям школы запрещается сообщать кому-либо какую-либо информацию о школе и её руководстве. Все желающие пожаловаться на управление школой или качество образовательного процесса, обязаны направлять свои жалобы Директору Хогвартса Долорес Джейн Амбридж в письменном виде. Основанием настоящего приказа является Декрет об образовании №32. Подписано: Долорес Джейн Амбридж, директор Хогвартса.
*
С тех пор, как Долорес Амбридж назначили генеральным инспектором Хогвартса, открыто обсуждать события, происходящие в школе, стало небезопасно. Амбридж могла подслушать их в любой момент, и хотя Флитвик предложил подговорить горгулий, охраняющих учительскую, чтобы они начинали петь школьный гимн всякий раз, когда профессор Амбридж появлялась в коридоре первого этажа, от этой идеи почти сразу решили отказаться. Да и в учительской больше никто не собирался. Учителя всё чаще чувствовали себя не в своей тарелке — многочисленные декреты и проверки нервировали всех. Профессор Синистра и профессор Вектор старались держаться особняком, никто из них не был уверен, что правило не собираться в количестве больше трёх не распространяется теперь и на учителей школы. А профессор Трелони и вовсе перестала спускаться из своей башни, опасаясь, что если после увольнения Дамблдора Долорес Амбридж неожиданно вспомнит о ней, то она лишится не только должности преподавателя, но и дома.
Впечатления, оставшиеся от знаменитых фейерверков Уизли, ненадолго позволили учителям воспрять духом, но быстро затерялись среди плохих новостей. На завтрак всё чаще спускались одни деканы, а все обеды проходили в угрюмой гнетущей тишине, и если кто-то вдруг просил передать соль, то почему-то делал это непременно шёпотом. Учителя ходили по коридорам мрачнее тучи, лишь изредка останавливаясь, чтобы поговорить, и всякий раз опасливо оглядывались, не мелькнёт ли где поблизости розовая мантия и маленький чёрный бант, так неприятно похожий на муху.