Но Амбридж не желала слушать — она нацелилась палочкой на горгулью и, вздрагивая всем своим тучным телом, воскликнула:
— Фините Инкантатем! Ревелио! Апарекиум!
Грудь Амбридж вздымалась от ярости, бледное рыхлое лицо шло пятнами, заклинание летело за заклинанием, но ничего не менялось.
— Я переверну весь Хогвартс! Я найду её, где бы она ни была! — окончательно выдохнувшись, просипела Амбридж и, торопливо переставляя маленькие ножки, с цокотом умчалась в свой кабинет.
Спустя два часа во всех гостиных и коридорах Хогвартса были развешаны объявления:
ОБЪЯВЛЕНИЕ.
Любой студент или преподаватель школы, уличённый в хранении или перемещении каменной головы, будет подвержен строжайшему дисциплинарному наказанию. Студент, сообщивший местонахождение головы, будет вознаграждён 200 баллами.
Подписано: Долорес Джейн Амбридж, директор Хогвартса.
*
— Куда подевалась голова? — с ехидным любопытством спросил профессор Флитвик, изучая объявление, вывешенное перед дверями учительской.
— Она никуда не девалась, — спокойно пожимая плечами, ответила МакГонагалл, — она по-прежнему там же, где ей и положено быть.
— Но что же тогда случилось с горгульей? — спросила подошедшая мадам Хуч.
— С ней случилась Безголовая шляпа близнецов Уизли. Вернее, целых две шляпы! Для гарантии я надела их на каждое ухо и, как видно, не прогадала.
— Восхитительно! — восторженно пискнул Флитвик. — Я купил себе такую же ещё в феврале! Отменный образчик настоящего волшебства, просто отменный!
— Боюсь, только надолго его не хватит, — вздохнула МакГонагалл, — чем больше объект, к которому применяются чары невидимости, тем меньше времени они действуют. Так что в запасе у нас всего дней пять-шесть, а затем чары развеются. И что делать дальше, ума не приложу! Идей больше нет, да и Долорес — не дура. Я не могу водить её за нос вечно.
Они зашли в учительскую и какое-то время в молчании занимались своими делами, а затем Флитвик спросил:
— Что будем делать с этими возмутительными обысками? Члены Инспекционной дружины досматривают почту и отбирают всё, что представляет для них интерес. Сегодня из посылки Терри Бута изъяли набор новеньких плюй-камней, потому что они, видите ли, не принимают участия в образовательном процессе.
— Мы ничего не будем делать, — с флегматичным спокойствием открывая журнал, ответила МакГонагалл, — вчера после отбоя я встретила близнецов Уизли, спускавшихся из совятни. Думаю теперь нам просто нужно немного подождать.
*
На следующий день в совятне случился настоящий переполох. В двух десятках писем, которые Фред Уизли отправил Джорджу Уизли, неожиданно обнаружился волдырный порошок, а в письмах, которые Джордж отправил Фреду — чихальная пыль. Спустя пару часов почти вся Инспекционная дружина оказалась выведена из строя. Крэбб и Гойл обчихали Долорес Амбридж зелёной слизью, а Драко Малфой на целые сутки угодил в Больничное крыло. Когда же он на следующий день появился в Большом зале, руки его, опутанные бинтами, походили на два клубка сахарной ваты.
*
Пропавшую голову горгульи искали несколько дней. Инспекционная дружина во главе с Филчем сутки напролёт обшаривала все закоулки замка, заглядывая во все кабинеты, осматривая коридоры и тайные ходы, а однажды вечером даже спустилась в самую глубокую часть подземелий, где вполне благополучно заблудилась. Работа не останавливалась ни на минуту, а Филч продолжал поиски даже ночью. С особой тщательностью были досмотрены все гостиные и спальни. Все кровати оказались перевёрнуты, а сундуки вытрясены на пол. Учеников то и дело останавливали в коридорах, требуя вывернуть карманы, словно они и правда могли носить четырёхфутовую голову с собой. Но во всём этом был и немалый плюс. История с пропавшей головой неожиданно воодушевила всех. Теперь за обеденным столом вновь собирались почти все учителя Хогвартса. Профессор Бёрбидж оживлённо обсуждала с профессором Вектор статистическую вероятность обнаружения головы на площади в сто тысяч квадратных футов, а Флитвик и мадам Хуч делали ставки на то, как скоро Аргус Филч выдохнется от черезмерного усердия и упадёт в обморок. От былого уныния, казалось, не осталось и следа, и хотя разговоры по-прежнему велись исключительно шёпотом, теперь они были наполнены крамолой и ожиданием хороших новостей.
Дух неповиновения в сердцах учителей всё увереннее поднимал голову. Профессор Синистра впервые возразила Долорес Амбридж, когда её личные комнаты решили обыскать, а профессор Спраут под предлогом поставки удобрений для своих теплиц контрабандой ввезла около сотни навозных бомб и потихоньку раздавала их теперь особо доверенным хаффлпаффцам исключительно с целью улучшения агрокультурного ланшафта в Хогвартсе.
Кабинет директора Дамблдора постепенно становился настоящим символом тайного учительского сопротивления.
И лишь Снейп, сохранявший видимость лояльности к Министерству, по-прежнему, казалось, сторонился всех.
*
Поздно вечером они стояли в вестибюле первого этажа перед факультетскими часами — два декана двух вечно враждующих факультетов — и разговаривали.
— Нацепи немедленно своё самое кислое выражение лица, — тихо велела МакГонагалл, — пусть все думают, что мы ругаемся.
Снейп послушно скривил губы в мерзкой ухмылке и так же тихо ответил:
— Твои студенты, Минерва, стали крайне нерасторопны. Я слышал, близнецы ещё на прошлой неделе планировали взорвать в коридоре восьмого этажа душильный газ.
— Думаю, из-за постоянной проверки почты у них возникли некоторые проблемы с поставкой ингредиентов.
Снейп окинул неприязненным взглядом проходящих мимо гриффиндорцев и, дождавшись, когда они начнут подниматься по лестнице, продолжил:
— Я сварил уже три порции прекрасного душильного газа и выставил их в классе зельеварения на самом видном месте, а вчера вечером даже забыл запереть заклинанием дверь. Если бы они были чуть менее безалаберны и чуть более сообразительны…
— Между прочим, ты мог бы уже что-нибудь предпринять и сам! — возмутилась Минерва.
— Если хочешь я отравлю всех её кошечек на блюдечках, — с нескрываемым сарказмом в голосе сказал Снейп.
— Даже не смей… — прошипела МакГонагалл.
*
— Как там наша горгулья? — спустя пять дней тихо спросил Филиус.
— Чары всё ещё держатся, но думаю, сегодня ночью они развеются. В обед я специально прошла мимо горгульи и мне показалась, что я заметила одно ухо. Оно немного попарило в воздухе, а потом исчезло.
— Ничего, я что-нибудь придумаю, — пообещал Флитвик.
========== Часть 5 ==========
*
Как и предвидела Минерва, голова горгульи вернулась на прежнее место на рассвете шестого дня. Сначала проявился горбатый нос, затем длинное треугольное ухо, и, наконец, из воздуха материализовались два настороженных глаза, с явным неодобрением взиравшие на всех, кто появлялся в коридоре восьмого этажа.