Жуя шоколадный батончик во время моей речи, Неман решил вмешаться, как только я закончил:
- Слушай, не хочу показаться пафосным, но запоминай причинно-следственную связь. - Он начал загибать пальцы. - Ты не идешь к ГУПИ. Совместного сотрудничества не получается. Хаоситы и их невоплощенные союзники не останавливаются. В мире наступает большой караул. Нихт ферштейн?
- Я все понимаю, но своя-то рубашка ближе к телу.
- Да? - заговорчески поджал губы Ас. - Тогда как насчет Анны?
- А что с ней? - недоверчиво нахмурился я.
- Ну, ее ты тоже оставишь хаоситам?
- А с чего ты взял, что мне есть до нее дело?
- Да так… - Ас невинно отвел взгляд.
- Что за грязные намеки?
- Короче, ты идешь или нет?
- Иду, иду, - вздохнул я. - Желание мести этим тварям все-таки сильнее страха. К тому же может мне удастся раздобыть какую-нибудь полезную информацию, чтобы потом вы смогли избавиться еще и от ГУПИ и Эона.
- Вот это другой разговор, - улыбнулся Ас, поднимая стакан, и мы в шутку чокнулись, хотя мой был практически пуст.
- Мне нужно что-нибудь знать о них?
- У ГУПИ четыре отряда, - начал объяснять Неман. - Два действующих и два запасных. В каждом отряде по три оперативника. Тот отряд, который нас особенно не любит, и с которым тебе придется общаться, возглавляет товарищ по кличке Гамбург пятидесяти пяти лет от роду. Двое с ним - Шакал и Кузя.
- Мощные погоняла, - усмехнулся я.
- Вот скепсис лучше отодвинуть, - покачал головой Ас. - Гамбург и Шакал, до того как попасть к ГУПИ, всю жизнь где-то бегали и кого-то отстреливали: то “духов”, то “чеков”, то негров. Только Гамбург делал это за Родину и начал еще с Афгана, а Шакал - из нездорового удовольствия от акта лишения жизни, но начал только с первой чеченской. Кузя вообще уголовник со стажем. Из своих сорока лет двадцать провел, глядя на небо в клеточку. Сейчас бы там и сидел, если бы его услуги не понадобились ГУПИ. Он парень не гордый, на Родину ему плевать, как и на тех, кто ему приказывает. Для него главное - достойная оплата труда.
- Веселая компания. - Я начал жалеть, что согласился. - И кто из них самый страшный?
- В каком смысле?
- От кого мне лучше держаться подальше?
- От Шакала, наверное, - пожал плечами Неман.
- Это из-за его кликухи?
- Ты только при нем про его “кликуху” не упоминай, - предупредил Ас. - Он как-то к чекам в плен попал. Они его пытали долго, пальцы отрезали. Так он умудрился соблазнить женщину, которая ему еду носила, и однажды ночью с ее помощью из зиндана сбежал. Весь аул положил голыми руками. Даже детей, стариков и женщин. После этого он свое прозвище и получил.
- Гордится им, сволочь, - прошипел Неман.
- Ну, хоть главный у них староват для резких движений, - вздохнул я с облегчением.
Поперхнувшись, Вал заржал как лошадь:
- Это Гамбург староват?
- Так может быть, я все-таки не один пойду? - взглянул я на Аса умоляюще. - Давайте со мной еще Виктор отправится. Он тоже вашими идеями не заражен.
- О! Это хорошая идея! - зловеще обрадовался Вал. - Одним убогим меньше станет.
- Договор был только о тебе, - помотал головой Ас. - К тому же ты не сможешь потащить его силой, если он не согласится.
- Да я не думаю, что он откажется. А если что, просто развернется и пойдет домой.
- За тысячу километров?
- Почему?
- Потому что база, на которой тебя согласились принять, находится на черноморском побережье - между Геленджиком и Туапсе.
- Ну, значит прогуляется. Полезно для здоровья.
- Повторяю еще раз: договор был только о тебе. Если ты придешь не один, вас обоих могут просто убить.
- Тогда под мою ответственность.
Как я и предполагал, Виктора долго уговаривать не пришлось. Он и так был порядком раздражен из-за того, что его предоставили самому себе после того, как мы с ним прибыли в лабораторию. Целые сутки он провел, курсируя между пищевым автоматом и выделенной ему койкой в спальном отсеке, где был вынужден общаться только с великодушно выданным ему бампом. Мое предложение отправиться на секретную базу ГУПИ, он встретил хоть и настороженно, но позитивно.
- Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, - резюмировал он.
Пока Ас передавал мне координаты места, Виктор собрался, получил отказ в ответ на просьбу взять с собой бамп, и мы с ним переместились.
Жара в месте назначения стояла еще та, даже не смотря на то, что солнце уже нависло над горизонтом. За время жизни в Москве я успел отвыкнуть от южных температур, и поначалу мне показалось, что я оказался в сауне.
Мы стояли на маленьком пяточке спиной к поросшему травой и редкими деревьями обрыву метров тридцать высотой, за которым до горизонта простиралось море. Перед нами проходила узкая грунтовая дорога, скрывающаяся в густом лесу, покрывающем высящиеся со всех сторон горные склоны.
- Где это мы? - громко спросил Виктор, перекрикивая противный стрекот целой армии цикад, дислоцирующейся в ветвях можжевельника.
- На юге, Витя, на юге!
- База-то где?
- Понятия не имею.
Я прошел немного по круто уходящей в гору дороге, надеясь что-нибудь найти, но карабкаться по пыли и камням мне быстро надоело.
- Похоже, нас кинули! - крикнул я оставшемуся перед обрывом Виктору, тоскливо смотрящему в морскую даль.
Но до того как он нашелся что ответить, из-за деревьев с другой стороны дороги послышался шум двигателя. Спешно спустившись посмотреть, я завел правую руку за спину, готовясь включить пульсар.
- Что, есть причины опасаться? - настороженно поинтересовался Виктор.
- ГУПИрасты несколько раз пытались меня убить.
- Поня-ятно, - удовлетворенно протянул Виктор.
Из-за деревьев вынырнул армейский уазик “козел” со снятой брезентовой крышей. В нем находился только водитель в военной форме. Притормозив около нас, он кивком велел залазить.
Переглянувшись, мы запрыгнули на заднее сиденье, и машина тронулась по той крутой дороге, по которой я карабкался.
Водитель напряженно молчал, поэтому мы тоже не разговаривали. Да и не до этого было - вцепившись в дуги обеими руками, мы старались не вылететь с раскаленного сиденья, пока рычащий уазик перепрыгивал через ухабы и карабкался на перевалы.
Так продолжалось около километра, после чего грунтовая дорога выпрямилась и перешла в насыпную, а в лесу появился просвет в виде старого бетонного забора, которым обычно огораживают промышленные территории.
В опускающихся сумерках водитель остановился около железных ворот с изображением облупившейся и выгоревшей на солнце красной звезды. Их с надрывным скрежетом отодвинул лениво вышедший человек в камуфляже, и мы въехали на заросшую травой и кустарниками территорию военной части, утопающую в тени раскидистых деревьев. Двухэтажные здания казарм основательно обветшали, на их крышах разрослись целые буреломы сорняков.
Будто через лес мы ехали вглубь территории, обивая бампером кусты, проросшие через трещины в асфальте. Людей нигде не наблюдалось, но о том, что это не просто заброшенная военная часть, напоминали громоздящиеся в зарослях металлические монстры, накрытые маскировочными сетями. ОКСП идентифицировала их как закрытые турельные установки с автоматическими пушками Гаусса класса “Д-5”.
Из-за деревьев показались огромные двери ангара. Перед ними водитель остановился, и кивком велел вылезать из машины. С правой стороны ангара в углу располагалась входная дверь. Над ней я заметил камеру наблюдения.
- Нам туда, - указал я Виктору.
Стучать не потребовалось: издав звук отпирающегося засова, дверь со скрипом открылась перед нами. Мы шагнули в прохладу гигантского помещения, освещенного по периметру множеством белых ламп. В дальнем конце стояло два вертолета очень грозной наружности, один их которых доспех определил как “Ми-24ПР-2”, а другой как “К-50ВН”.
- День добрый, - со скрытой издевкой в голосе сказал вышедший нам на встречу человек в доспехе ГУПИ. По его грубому квадратному лицу и коротко стриженным седым волосам я предположил, что он и есть Гамбург, а доспех подтвердил мою правоту.