Но с убийством ведьмы ничего не закончилось. Я слышал, как вокруг ревели и трещали ветками крупные твари. Несколько таких издавали звуки совсем рядом, в паре десятков шагов от меня.
— Хрен вам, а не комиссарского тела, суки, — выдал я в полный голос и вновь использовал ускорение. Только в этот раз не для нападения или отступления, а чтобы забраться на дерево. Я там просидел с полминуты, когда под ним появились несколько ручных зверушек заблудшей ведьмы. Четвёрка «бабуинов», пара волкообразных существ с крокодиловой мордой и мелкий горбатый гортид. Больше всего проблем мне могли доставить «бабуины», которые могли забраться ко мне. Поэтому я начал истребление тварей с них. Ускоряясь на несколько секунд, я стал метать дротики и ножи. Против них не помогали костяные бляшки на телах мутировавших зверей. Правда, помогала живучесть, которая у монстров оказалась на высоте. Только один «бабуин» свалился с ног, получив в шею тяжёлый нож, чьё широкое лезвие, по всей видимости, перерубило позвонки и спинной мозг. Несмотря на рану, зверь подёргивался и что-то клокотал-хрипел. А вот прочие оказались очень крепкие на рану, если та не затрагивала жизненно важные органы вроде сердца, мозга и позвоночника. Ко всему прочему «бабуины» ещё и выдёргивали из себя оружие, не обращая внимания на ручьи крови из ран. Вскоре они полезли по дереву, ревя от боли и ярости. И хотя шансов у них было ноль целых ноль десятых, понервничать и позлиться они меня заставили. В кроне дерева размахивать мечами было невозможно. Приходилось колоть и резать. Такие раны, если были нанесены не в сердце или мозг, не останавливали «бабуинов». Один из них даже сам насадился на клинок, в попытке дотянуться до меня. И ведь сумел достать, оставив на предплечье чуть выше запястья пару глубоких царапин, разорвав рукав куртки. Потом я спихнул его вниз, где он поднялся и поковылял в темноту вместе с моим мечом.
«Сука!», — с досадой подумал я, краем сознания отметив этот факт. Не хватало ещё лишиться оружия, к которому привык.
Оставшаяся парочка тварей порвали мне штаны и голенище левого сапога, не задев плоти, и были убиты уколами в глаза. Это их не убило на месте, зато позволило столкнуть вниз. Если не успеют регенерировать раны до того как разберусь с прочими монстрами, то добью потом.
Разобравшись с «бабуинами», я спокойно просидел несколько минут на дереве, наблюдая за бесновавшимися внизу волками и гортидом, и дожидаясь, когда энергия во мне восстановится. После чего ускорился, спрыгнул вниз и легко разобрался с противниками, которые превратились для меня в неподвижные статуи. Гортида я четвертовал и отрубил голову. Волков разрубил пополам и проткнул черепа. Последними обезглавил «бабуинов», которые и не думали умирать, несмотря на смертельные раны. Закончив с кровавой работой и убедившись, что больше никто не хочет попробовать меня на зуб, я быстрым шагов пошёл по кровавому следу последнего «бабуина», который утащил мой меч. Тот сумел уползти на сто с лишним метров от места стычки. Даже успел вытащить меч из себя. Но тяжёлая рана и большая кровопотеря лишили его всех сил. Смог бы он оклематься, дай я ему время на это — не знаю. Тварь хрипела и сверлила меня яростным взглядом, но сил у неё хватало только на то, чтобы едва шевелить пальцами. Удар эльфийского меча поставил точку, отделив монстру голову от тела. Всего схватка от момента обнаружения первого гортида и до этой секунды заняла минут шесть-семь.
Вокруг меня наступила тишина с последним убитым противником. Зато со стороны поляны неслись звуки яростной схватки: рёв зверей, вспышки и грохот заклинаний, чьи-то воинственные крики. Нужно было спешить назад и помочь своим товарищам. Вдруг там не одна заблудшая на них напала?
Когда я оказался на месте, то увидел, что моих спутников атакуют крупные насекомые и летучие мыши. Бабочки и жуки размером в пару моих ладоней пытались жалить, а летучие мыши оглушали ультразвуком, от которого даже у меня появлялась сильная головная боль и резь в глазах, отчего хотелось их сильно зажмурить. Мало того, мыши ещё и гадили, стараясь попасть в ведьм и Сэнгу. Орла я не наблюдал. Или он тоже наткнулся на врагов и всё ещё с ними возится, или… а чёрт знает, что с ним могло случиться! Заблудился? Попал в ловушку? Не рассчитал свои силы и серьёзно ранен? Разбираться будем потом, когда справимся с летающей ордой.
— Нна-а! На, сволочь! И тебе! — сопровождал я свои удары восклицаниями. Не все, но немалую часть. — Да что б тебя… Лучше с двумя гортидами сражаться, чем с десятком этой мерзости.
Летающих врагов было очень много. Несколько десятков мышей и сотни две насекомых. Половину ведьмы с Сэнгой уже успели прихлопнуть. Оставшуюся нечисть добивали вместе. Ни одна тварь не сбежала после гибели заблудшей, они продолжали набрасываться на нас до последнего.
— Орл не появлялся? — спросил я Сэнгу, когда всё закончилось.
— Нет, — она отрицательно мотнула головой. — Думаешь, с ним что-то случилось?
— Скорее всего.
На поиски товарища отправился вместе с Онирой. Посчитал, что так будет лучше, ведь Красная Ведьма быстрее и эффективнее обнаружит ловушки, поставленные её коллегами-ренегатами. Так и оказалось. Негритянка указывала на опасные места раньше, чем я успевал почувствовать угрозу, исходящую от них. В этом направлении их оказалось очень много. Наверное, заблудшая начала расставлять ловушки здесь и решила закончить там, куда двинул я.
— Вон он, — резко остановилась ведьма. — Он попал в душелов. Не подходи к нему ближе, чем на десять шагов, если не хочешь присоединиться.
В пятнадцати метрах впереди на небольшой полянке, с редко попадающейся там травой, похожей на толстый хвощ с парой белесых листов-лопухов, я увидел Орла. Он стоял на коленях, низко наклонившись к земле и держась двумя руками за рукоять меча, который до середины вошёл в почву.
— Ловушка?
Спутница молча кивнула.
— Что она делает? Забирает душу?
— Пьёт жизнь и питает ловушку, делает её сильнее. И чем больше жизни у пленника, тем сильнее становится ловушка. В твоём друге жизненных сил очень много. Ловушка выпьет его за несколько дней и увеличится в десятки раз.
— Ты её убрать сможешь? Или вытащить Орла?
Та ответила не сразу.
— Ловушку я смогу быстро развеять. Но это убьёт его, — наконец, сообщила она. — А вытащить… Ловушка будет пить его жизнь с огромной скоростью, как только он зашевелится сам или с чьей-то помощью. Наружу ты вытащить мёртвое высушенное тело.
— Он мастер руны, если что. Не простой человек, — сказал я ей. — Уверен, что выдержит всё… смотри!
Пока мы с ведьмой решали, что делать дальше и как спасти старого паладина, он зашевелился, что-то прохрипел или хрипло простонал, потом с трудом выдернул меч из земли и воткнул его опять, но чуть в стороне от прежнего места. И опять затих.
— Странно. Сила ловушки только что ослабла. Он как-то ломает её своим мечом, — удивлённо сказала Онира.
— Так, я за верёвкой. А ты следи за ним, — приказал я, затем ускорился и стремглав бросился в лагерь. Там достал из сумки моток прочной верёвки, большой крюк, на который вешали котёл для приготовления пищи и также быстро бросился назад.
За время моего отсутствия ничего не изменилось. Только Онира как-то вдруг резко помрачнела и оглядывалась по сторонам с сильной тревогой. Когда я сбросил рядом с ней ускорение, она чуть не ударила меня черепом на своём посохе.
— Ты меня напугал, Избранник!
— Не думал, что Красных Ведьм можно напугать.
— Значит, не умеешь думать, — холодно произнесла она. — Приступай, времени у нас мало.
Я крепко привязал крюк за верёвку, подёргал, чтобы убедиться в прочности узла, после чего подошёл к границе ловушки и метнул крюк в Орла. С первой попытки зацепить его не удалось, со второй тоже. А вот в третий раз крюк зацепился за перевязь ремня. Дальше я ускорился и потянул за верёвку. Показалось, что тащу легковую машину, которая еле-еле крутит колёса в ответ на мои усилия — так было тяжело. Даже мелькнула мысль, что зря связался с ускорением, ведь так могу порвать верёвку, не рассчитанную на подобные нагрузки. К счастью, обошлось. Даже вытащил старика вместе с мечом, в который он вцепился мёртвой хваткой.