У нас имелось три уже настроенных цифровых узконаправленных лучевых радиостанции, и мы все принялись за работу. Это была зашифрованная микроволновая система связи, работавшая через спутник; ее установил Дитер, выпросивший ее у своих старых друзей из Сектора. Он заверил меня, что Скайнет не сможет ее расшифровать, но потом сказал еще, что Скайнет даже не будет о ней ничего знать. Он сказал мне, что это военные спутники, которые теперь находятся под контролем этого монстра. Но он объяснил мне, что Скайнет будет пребывать в неведении относительно нашей системы, потому что он замаскировал наши сообщения как часть коммуникаций самого Скайнета.
Надеюсь, он окажется прав; надеюсь, у Скайнета окажется миллион белых пятен, слабых мест и слепых зон, которыми мы сможем воспользоваться в своих целях. Нам будут очень нужны любые преимущества, вообще все, что мы сможем заполучить.
В течение длительного времени нам не удастся выяснить, восприняли ли наши сообщения всерьез те, кого мы предупреждали. Но и так большая часть моей жизни являлась по сути гласом вопиющего в пустыне. И я не дала ему до меня добраться.
Пока мы этим занимались, до Джона на его мобильный телефон дозвонился Сног из Массачусетского технологического института (МТИ).
КЕМБРИДЖ, ШТАТ МАССАЧУСЕТС
«Не верю глазам своим! Просто не могу в это поверить! Слушай, это просто бойня какая-то! Они убивают всех, по всему кампусу валяются трупы, и так называемое «садовое оборудование» проходит по всем аудиториям и просто рубит людей как капусту! Прямо как будто я нахожусь под наркотой, просто не могу поверить в то, что тут происходит. Я слышу их крики!»
Сног понимал, что от отчаяния ревёт, и его слова вылетали из него так быстро, что трудно было понять, о чем он говорит; у него было такое ощущение, будто голова у него стала как-то легче, в глазах всё размывалось, словно у него произошло перенасыщение кислородом.
Частично он был этому даже рад. Зрелище, открывавшееся из его окна в общежитии, было и без того слишком ужасным, даже при том, что он нечетко все видел. Он всхлипывал снова и снова.
«Сног», продолжал твердить ему Джон, спокойным, как могила, голосом. «Сног. Высморкайся, Сног».
«Что?», сказал, наконец Сног, когда до него с трудом дошли эти слова.
«Ты щас упадешь в обморок. Тебе нужно прочистить свои дыхательные пути, а потом начать делать медленные глубокие вдохи. Сделай так, как я сказал, Сног».
Голос его, казалось, все-таки проник куда-то в глубину его мозга, туда, где еще теплилось сознание того, что он, Сног, еще находится в сознании. Он вытащил несколько салфеток Kleenex из упаковки, воспользовался ими и обнаружил, что это действительно позволило ему немного восстановить контроль над своим состоянием и снова задышать носом. Растерянно оглядевшись по сторонам – как будто кто-то мог его увидеть, и как будто это имело сейчас какое-то значение! – он также протер глаза.
«Кто убивает людей?», спросил Джон; но можно было понять по его голосу, будто он уже это знал.
«Фургоны, автомобили, мотоциклы, и всё такое прочее, короче машины, они тут всё рвут на куски, сбивают с ног людей, и они никем не управляются, в них нет водителей! Это только одни машины, прикинь! И это происходит по всему кампусу!»
На заднем фоне послышался чей-то слабый голос, говоривший с австрийским акцентом. «Это, должно быть, Дитер».
«В чем дело?», спросил Дитер мрачноватым голосом.
Голос Джона стал чуть слабее, это он отвернулся от микрофона: «Сног говорит, что всё, имеющее колеса и моторы, сбивает людей. Говорит, что это происходит по всему кампусу».
«И во всем мире», сказала Сара со своей радиостанции.
И тут, услышав спокойный ее тон, Сног ощутил легкий холодок – и в то же время появление какой-то новой силы. Так всегда, когда слышишь Конноров, словно прямо тебе в мозг вводят крепкий латте, заставляющий тебя думать спокойнее и быстрее.
«Машины намерены уничтожить максимально возможное число людей, оказавшихся в городах и запертых там, как в ловушке. Ему нужно выбираться оттуда; он нужен нам, вместе со своими друзьями».
«Спасибо, миз Коннор. Приятно осознавать, что вы так обо мне заботитесь». Но ему действительно приятно было узнать, что он был кому-то нужен, а не станет лишь еще одной беспомощной жертвой бойни, происходившей снаружи, приятно, что он сможет чем-то отомстить.