«Ну, приятного вечера», воскликнул Дитер. Он обнял ее за плечи. «Сомневаюсь, что посетители Клондайка что-нибудь заметят», пробормотал он.
Они проследили за тем, как Джон завел пикап, дал задний ход, а затем уехал, до того, как они вновь заговорили друг с другом.
«Пойдем ужинать», сказал Дитер.
«Кажется, весь аппетит у меня пропал», проворчала Сара.
«Не говори глупостей, такой опытный солдат, как ты, прекрасно знает, что должна есть, когда есть такая возможность». Он бережно развернул ее по направлению к дому.
Некоторое время они шли молча; по понятным причинам разделочная располагалась на некотором отдалении от дома. Пока они шли, Сара заставила себя успокоиться, упорядочив дыхание и расслабив напряженные мышцы. Дитер это заметил, но ничего не стал говорить, ожидая, что она заговорит сама.
«Я серьезно обеспокоена», сказала она, наконец. Но потом с досадой прошипела: «Нет, не так. Мне страшно». Сара остановилась и повернулась к нему. «Я действительно очень напугана, Дитер».
«Знаю», мягко сказал он и сгреб ее в объятья. «Ты умудренная опытом, поэтому и боишься. Это тревожный поворот событий».
«Ну, вот именно это я и сказала Джону, а он, по-моему, от этого как-то тихо взорвался. Как будто я оскорбила память Венди или еще что-то в этом роде».
Она склонила голову ему на грудь и вздохнула. «Что-то все-таки могло же пойти не так с той программой. Думаю, она была замечательной, талантливой девушкой, но разве она не могла допустить ошибку? Я не имею в виду здесь что-то дурное относительно ее, я просто пытаюсь мыслить стратегически. Разве мы не должны быть готовы к худшему сценарию, ну хотя бы на всякий случай? »
Она нежно ударила Дитера кулаком по груди, а затем уткнулась лицом в его лицо. Когда она подняла голову, ему показалось, что он увидел, как на щеках ее блеснули слезы, и когда она заговорила, ее голос был каким-то сдавленным.
«В конце концов», сказала она, чуть задыхаясь, «если Скайнет так и не возник бы, тогда не было бы и Джона. Разве не так?»
Дитер поджал губы и глубоко вздохнул, медленно затем выдохнув. Его леди часто задавала трудные вопросы. Но с другой стороны, она была сильней всех других в умении пережить ответы. «Ты права», сказал он. «По всем пунктам».
Сара повернулась и направилась к дому, оставив его позади. «Так почему же он этого не видит?», спросила она. «Почему он воспринимает это так лично?»
«Потому что он воспринимает всё это очень близко к сердцу», ответил он.
Сара повернулась к нему. «Он должен бы понимать, о чем речь», рявкнула она.
Дитер понимал, что она на самом деле не сердится ни на него, ни на Джона, она была просто обеспокоена; тем не менее, он не мог не чувствовать, что тут был как раз тот случай, когда кто бы уж говорил, а кто бы уж лучше помалкивал. «Понимать и осознавать, о чем речь, и уметь действовать, реагируя соответственно, в его возрасте гораздо сложнее», напомнил он ей. «Вообще-то, я и сам этого раньше не замечал, что с возрастом понимать и действовать становится намного легче».
Она подняла одну бровь, осознав, что он косвенно намекнул на ее собственное психологическое состояние. Затем она вздохнула, чувствуя, как силы покидают ее прямо-таки вместе с дыханием. «Так что же нам делать?»
Он догнал ее, снова положил тяжелую свою руку ей на плечи и поцеловал в лоб. «Думаю, возможно, нам нужно будет, очень осторожно, возобновить некоторые наши старые знакомства. Через пару дней я отправлюсь в континентальные штаты. “По делам бизнеса”, так сказать, что я раньше уже довольно часто делал и до этого, и это не должно его никоим образом раздражить».
«В последнее время он всегда недовольно поворачивается спиной», пробормотала Сара.
Дитер снова поцеловал ее в лоб, громко чмокнув: «Пошли, женщина, я есть хочу».
Она улыбнулась и покачала головой: «Мужчины!»
_______________________________________
ГЛАВА ВТОРАЯ
СИЭТЛ, ШТАТ ВАШИНГТОН
Дитер фон Россбах откинулся на спинку кресла. Вокруг них в кафе в Сиэтле суетились и шумели посетители; в австрийский его нос били резкие запахи. Единственное, к чему он так никогда и не смог приучить Сару, это серьезно относиться к кофе.
«Так значит, официально ты не хотел со мной даже встречаться», сказал он человеку, сидевшему напротив него.
Фокус заключался в том, что они разговаривали под гул шума кафе, так что их невозможно было подслушать. Специальная аппаратура, способная преодолеть и устранить эти шумы, существовала, но даже если кто-нибудь сейчас направил бы прямо на него параболический микрофон, он все равно бы работал вглухую. Какие-то улики, чтобы арестовать его, были вовсе не нужны.