До захода солнца мы все еще оставались на коне, а затем отправились в лагерь. Мой брат, Пит Девет, а с ним 50 бюргеров из Вифлеема остались охранять гору. За нами прибыло из лагеря несколько повозок, на которые мы сложили большие орудия, ружья и амуницию.
В лагерь мы прибыли к 8 часам. Наши люди не ели ничего целый день, а потому легко себе представить их удовольствие при виде bont-span (мясо), жарившегося на вертеле. Два-три пирога (maagbommen) и пара чашек кофе привели каждого из нас в прежнее состояние.
Все люди, участвовавшие в этом сражении, были освобождены от ночной службы, и им было предоставлено после тяжелых дней спокойно насладиться мирным сном.
В этот же памятный день трансваальцы, находившиеся в различных местах в 8 милях от Нихольсонснека, имели на своих восточных позициях сражение с англичанами, причем взяли 400 человек в плен.
В эту ночь мы особенно заботливо разместили нашу стражу: были поставлены пикеты не только внутри лагеря, но и вокруг него. Особенная осторожность в этом отношении требовалась на том основании, что прошел слух, будто бы англичане вооружили наталийских зулусов. А потому ввиду возможности нападения этих варваров нам нужно было быть очень настороже. Все наше поколение, еще с 1836 года, успело познакомиться с черною расою и горьким опытом убедилось в том, каких ужасов можно ожидать в ночное время от черных, в особенности от зулусов. Вспоминая о том, что должны были вытерпеть из-за ночных нападений зулусов наши пионеры, первые переселенцы, мы вполне соглашались с тем, что «ночные волки» — прозвище, данное этим черным, — вполне заслужено ими. Позднее, в 1865–1867 годах, мы, оранжевцы, много терпели от базутов. Наша история приучила нас к постоянной ночной страже, к равной бдительности ночью и днем. Может быть, я опишу позднее — вероятно, в другой книге — и более пространно, почему английские разведки на войне большею частью были так неудачны. Но я не могу устоять против искушения сказать уже здесь, что только в последнем периоде войны англичане, пользуясь услугами сдававшихся бюргеров (handsuppers)[19], лучше сказать «буров-дезертиров», приобрели большую ловкость в этом деле.
Сколько горя принесли нам эти дезертиры! После я скажу об этом подробнее. Тогда я назову их — их настоящим именем: тем именем, которым они отныне будут заклеймлены, внушая вечное отвращение не только южноафриканскому народу, но и каждому другому народу, который может очутиться в таком же затруднительном положении, в каком оказались две бывшие республики благодаря предателям, бывшим согражданам.
Глава III
Осада Ледисмита
1 ноября состоялся общий военный совет представителей обеих республик, Оранжевой и Трансвааля, на котором было решено осадить Ледисмит. Одновременно с этим пришли к соглашению послать по направлению к Эсткурту партизанский отряд (paarden-commando) под начальством генерала-заместителя Луи Боты, который, между прочим, 15 ноября напал на панцирный поезд и взял 100 англичан в плен. После нескольких небольших стычек с врагом генерал Бота вернулся назад.
Впрочем, я забегаю вперед.
В ночь на 1 ноября генерал А. П. Кронье с бюргерами из Гейльброна и частью отряда из Винбурга и Гаррисмита, захватив с собой две пушки Круппа, направился на запад для того, чтобы, обойдя Ледисмит, занять позиции к югу и юго-западу от него.
На другой день произошла легкая стычка с англичанами, направлявшимися также к Ледисмиту.
3 ноября произошло уже нечто более важное. В этот день англичане выступили из Ледисмита в юго-западном направлении, имея при себе две батареи 15- и 12-фунтовых орудий Армстронга. Их было, по моему расчету, 1500 человек конницы и несколько отрядов пехоты. Неприятель разместил свои орудия на таком расстоянии, что мы, пользуясь только маузеровскими ружьями, не могли попадать в него. Между тем и думать нечего было подойти ближе, так как между нами и неприятельскими пушками было ровное, незащищенное место.
Мы открыли было огонь из одной из наших пушек, помещенной прямо против неприятеля на холме Тафелькопе, но после двух-трех выстрелов пришлось прекратить пальбу, подобно тому как это было уже при Ритфонтейне.
Пехота и кавалерия англичан, казалось, не имели большой охоты нападать на нас, а мы и подавно этого не желали. Тем не менее англичане попробовали под прикрытием двенадцати пушек придвинуть свое войско поближе к нам. Они делали это осторожно, заботясь о том, чтобы не попасть за черту наших выстрелов. Но как только они заходили за эту черту, люди немедленно начинали падать, и им ничего не оставалось, как уходить обратно.
19