— Техпроцесс для кремниевых диодов надо отрабатывать, — Лосев задумчиво скребёт скулу, — брака слишком много, быть может, для увеличения процента годных придётся уменьшить частоту по сравнению с германиевым.
— На сколько снизить? — вступает в разговор Гутенмахер.
— Минимум вдвое до ста килогерц.
— Постойте, товарищи, — подают голос молчун Авдеев, — а почему обязательно диод-ферритная логика? По габаритам стержневые лампы вполне могут на равных с ней конкурировать. Да и по потреблению…
— А по надёжности? — язвительно улыбается компьютерщик.
— С ресурсом двигателя в сто часов хватит на десять капитальных ремонтов, — быстро решаю я, — тогда поступим так, будем разрабатывать схему в двух вариантах: на ферритах и стержневых лампах. Здесь справа вы видите укрупнённую блок-схему устройства управления и таблицу переходов. По ней товарищ Гутенмахер занимается синтезом конечного автомата, мы с товарищем Поповым занимаемся системой анализом системы автоматического управления…
— Позвольте, Алексей Сергеевич, — даже подскакивает со своего стула начальник отдела САУ (систем автоматического управления), — это же…
— Правильно, Евгений Павлович, это будет дискретная система автоматического управления. Она, конечно, посложнее аналоговой, но в будущем более востребованная. Наша задача будет состоять в выборе периода дискретизации и анализе всей системы на устойчивость, просто надо использовать z — преобразование вместо преобразования Лапласа, я покажу как это делать. Доработкой форсунки под пьезокерамику займутся в КБ Пермского моторного завода, действующий образец двигателя М-82 под систему непосредственного впрыска ожидается в марте, то есть у нас на работу есть целых три месяца.
— Как под непосредственный впрыск? — Лосев встревоженно смотрит на меня, — Алексей, а если у нас ничего не выйдет? Мы двигателями никогда не занимались… большой риск…
— Не волнуйтесь, — излучаю уверенность и оптимизм, — этот мотор разрабатывается и с обычной карбюраторной подачей топлива, который является основным. Просто хочу подчеркнуть, что в добавок к тем преимуществам, что я уже перечислил, мотор с непосредственным впрыском и пьезокерамической форсункой будет работать на режимах мощности, равных мощности карбюраторных моторов, на топливе с меньшим октановым числом, примерно на десять единиц. Так что если у нас всё удастся, то колите дырки на лацканах пиджаков под ордена.
16 декабря 1938 года, 10:00.
— Товарищи, — стоящий на трибуне директор института, пытается перекричать вдруг загудевший зал, — к нам на двадцатилетний юбилей ГОИ из Москвы прибыл нарком, депутат Верховного Совета товарищ Чаганов!..
«Долгие продолжительные аплодисменты, переходящие в овацию, слышны крики: „Ура нашему великому Чаганову“! Нет, слава богу, пока до этого не дошло. Что-то Вавилов меня не предупредил что будет торжественное собрание, да и Фриш тоже, волновался, наверное».
— Прошу вас на трибуну, товарищ Чаганов, — дирижирует публикой Чехматаев, показывая, что сейчас надо похлопать.
«Сколько здесь людей? — обвожу взглядом заполненный до отказа зал, — человек двести, почти весь институт, могу и речь толкнуть, опыт публичных выступлений у меня уже не малый».
— Товарищ Чаганов, — на перроне при выходе из вагона к нам с Олей бросается мужчина лет сорока в темном пальто с меховым воротником и в, того же меха, шапке-пирожок, — я — учёный-секретарь Оптического института Фриш, мне поручено встретить вас.
— Здравствуйте, Сергей Эдуардович, — щёлкает что-то у меня в голове, — спасибо, помните, вы читали нам в ЛЭТИ курс общей физики в 1931 году?
— Не помню, — смущённо разводит руками профессор.
— Тогда будем снова знакомы, зовите меня Алексей, разрешите представить мою невесту, — получаю незаметный, но чувствительный толчок в бок, — Анну Мальцеву.
Услышав вчера о моём желании съездить на день в Ленинград, подруга со словами, что больше меня не отпустит одного в поездку в спальном вагоне и железным тоном довела по телефону до режиссёра своё решение о переносе батальной сцены со своим участием в фильме «Ошибка инженера Кочина» на более поздний срок.