— Очень приятно, — мило улыбается Оля, демонстрируя свои белоснежные зубы.
— Прошу вас, — показывает путь Фриш, — товарищ Чаганов, я должен вам рассказать о той чрезвычайной ситуации, которая сложилась у нас в институте при новом директоре Чехматаеве. Из ГОИ уходят лучшие люди во главе с академиком Рождественским.
Из сбивчивого рассказа профессора во время короткой поездки на «эмке» до Васильевского острова удаётся понять, что новый директор инженер — механик, «специалист по изготовлению винтов», не способный что-либо видеть за пределами ближайших задач, он «вытравливает ненужную в институте науку» и что «представить себе менее подходящего руководителя Оптического института трудно».
— Скажите, Сергей Эдуардович, — вклиниваюсь в возбуждённую речь Фриша, — а что по этому поводу думает академик Вавилов, он ведь заместитель ГОИ по науке?
— Для меня позиция Сергея Ивановича является загадкой, — сокрушается профессор, — ведь он хорошо понимает роль науки в развитии техники, он сам часто повторяет о необходимости «научного заделя», но вместе с тем сдаёт позицию за позицией. Рискну предположить, что он слишком стремится избегать конфликтов, а Чехматаев пользуется этим. Скоро Оптический институт окажется просто придатком ЛОМЗа…
— Понимаю вас, товарищ Фриш, — машина сбавила ход на аллее небольшого парка, перед главным зданием ГОИ, — давайте сделаем так, сегодня вечером встретимся с академиком Рождественским и поговорим об этом более подробно. Кстати, пригласите на встречу и других «оппозиционеров», где бы лучше это устроить?
— Я думаю, на квартире у Дмитрия Сергеевича, он здесь живёт рядом в другом здании института.
Мы с Олей и профессор Фриш приходим в квартиру академика последними.
«Большая компания, с нами шестнадцать человек».
— Товарищ Чаганов! — ко мне бросается благообразный старик с седой бородой, — вы меня не знаете, я…
— Здравствуйте, Алексей Васильевич, мы с вами познакомились четыре года назад на «Жизели» в Мариинском, там ещё был Валентин Петрович Вологдин. Я вам тогда ещё предложил создать технологию по вытягивания провода из расплава металлов.
— Так это были вы? — профессор Улитовский хватается за голову, — фамилию я вашу тогда тоже не запомнил, но позже она сыграла в моей судьбе счастливую роль…
— Как так?
— Все, наверное, помнят как год назад меня забрали в ГПУ, в «Большой Дом»? — Улитовский подбоченясь, обводит собравшихся весёлым взглядом.
В комнате повисла тревожная тишина.
— Это очень интересная история, бывая наездами в Москве, я останавливался всегда в одном и том же номере в гостинице «Москва» с видом на Манежную площадь, Исторический музей и Кремль. Так вот следователь, который вёл моё дело, понял, что того доноса, что на меня написали не хватает, чтобы засадить меня в кутузку основательно: подумаешь, демонтировал и снёс в подвал ненужную установку…
Один из собравшихся, хотел было возразить, но передумал.
— … и вот этот прохвост придумал такой ход: будто бы я хотел покуситься на товарища Сталина, используя гипноз. Вы все знаете, что мы с Володей Лосевым, — Улитовский берёт под руку стоящего рядом старика, — занимались у меня в лаборатории обнаружением гипнотических лучей…
«Похож, так вот как будет выглядеть Олег через тридцать лет».
— … придумал, но решил подстраховаться и накропал бумагу с вопросом возможно ли такое. Не знаю уж каким образом эта бумага попала к вам, товарищ Чаганов, но на счастье вы написали ответ, что гипноза не существует и всё это поповские выдумки…
«Было, помню… А что было делать? Написать, что это профессорские выдумки или что гипноз — малоизученная область науки? Выбирайте».
— … и рекомендовали отправить меня для отбывания наказания, мне дали полгода, по месту работы, сюда в ГОИ. Спасибо вам, товарищ Чаганов. Но, как бы то ни было, истина для меня всегда дороже, поэтому, зная что вы будете здесь, мы с Владимиром Ивановичем подготовили для вас небольшой гипнотический сеанс…
«Джордано Бруно, ни дать, ни взять».
— Что вы говорите, очень любопытно, — подхватываю из рук домохозяйки Рождественского большой самовар и ставлю в центр большого круглого стола, — можно мне, Владимир Иванович, выступить в качестве подопытного кролика?
— Конечно, я могу усыпить любого, — кривится Лосев, — но вы станете анализировать, сопротивляться. Будет трудно и вам и мне. Лучше иметь дело с людьми более непосредственными.