– Не открывайте глаза, Люба, – руки девушки забегали по голове актрисы, незаметно массируя точки выхода нервных окончаний…
– Причё-ёска-а, – застонала та.
– Не трогаю, не трогаю…
– М-м-м… ты – волшебница, Аня, твои руки источают тепло…
– Не вставайте, – Оля наливает из графина воду, достаёт из сумочки коробочку с надписью на немецком "Аспирин Байер", наливает из графина воды – глотайте, запейте, всё… теперь не двигайтесь пять минут.
– Люба, скажите, – Оля вскоре замечает, что страдальческая гримаса на лице Орловой испарилась, – а вы Киру Симонович хорошо знаете?
– Хорошо, а что такое? – глаза актрисы с опаской приоткрылись.
– Кто у неё был фаворитом в последнее время?
– Боря Мордвинов, главный режиссёр Большого театра, об этом все знают, а что такое?
– Он сейчас здесь?
– Должен быть… – обиженно поджимает губы Орлова.
– Кира пропала, – Олины глаза впились в собеседницу, – вчера ушла из дома к зубному… только об этом никому. Мордвинов ревнивый?
– Кто, Боря? Ты его подозреваешь, Аня? Убить Киру? Нет, он на такой поступок не способен, – энергично трясёт головой актриса.
– Люба, может у неё кто-то ещё был?
– Не знаю…
– Любовь Петровна? – в дверной щели показался глаз директора.
– Давай третий звонок, Зяма, – Орлова легко поднимается с кресла, расправляет плечи и выходит из кабинета даже не повернувшись назад.
– А вас, Анечка, с собой на сцену не взяли? – кричит ей Шейнин, стоящий за высоким столиком с бутербродом в руке, – хотя я бы большей охотой взял вас… в соавторы сценария, чем братьев Тур. Вы вложили в него больше идей, чем они.
– И вас, Лев Романович, я смотрю не пригласили… – девушка пропускает мимо ушей двусмысленную фразу следователя.
– Я сам отказался, – вытирает он губы накрахмаленной салфеткой, – на сцене я чувствую себя неуверенно, да и вообще мне претят речи профессиональных нарциссов, я пришёл посмотреть окончательный вариант картины.
– Следуйте за нами, гражданин, – хлопает дверь в главный зрительный зал и фойе появляются два сержанта госбезопасности, ведущие под руки невысокого хорошо одетого крепыша, сверкнувшего на весь зал бриллиантовыми запонками.
– Боря сам виноват, – понимающе кивает Шейнин, перехватив острый взгляд Оли в направлении троицы, – а я смотрю, Анечка, вы уже тоже в курсе? Впрочем, о чём я говорю, мои поздравления Алексею Сергеевичу в связи с новым назначением.
– Новым назначением? – морщит лобик Оля, – вы мне лучше скажите, Мордвинов точно не мог убить? Может быть в состоянии аффекта?
– Исключено, – Шейнин с сожалением отправляет в рот последний кусочек бутерброда с чёрной икрой, – но не думаю, что ему удастся выбраться. Свидания с пропавшей Кирой имели место и, понятное дело, они были тайными. Следователи НКГБ своё дело знают туго, но вот захотят ли они глубоко копать, когда у них уже в руках такой удобный обвиняемый?
– Я вижу, Лев Романович, вы заинтересовались этим делом, – Оля переходит на шёпот, неподалёку официантка начала собирать со столиков грязную посуду, – если хотите, займёмся этим делом в месте, думаю, я смогу добиться у товарища Вышинского согласия на это.
– Очень хочу, – карие глаза Шейнина блеснули охотничьим огнём.
– Тогда за дело, – демонстрирует безупречные белые зубы Оля, – после фильма в буфете будет банкет, давайте разделимся вы опрашиваете женщин, я – мужчин. Идёт?
– Идёт, если вы будете называть Львом, Лёвой, но не Львом Романовичем.
– Договорились.
– Алексей Сергеевич, к вам товарищи Ботвинник и Герман, – в голосе "Грымзы" слышатся счастливые нотки.
"Радуется, что остаётся здесь на Большой Татарской, не хочет в Кремль. Мне как заместителю Председателя СНК выделили небольшой кабинет на третьем этаже здания Сената с видом на Красную площадь. Теперь придётся искать кремлёвского секретаря"…
– Пусть войдут.
– Товарищ Чаганов, – с порога начинает претендент на шахматную корону, – нам сообщили, что вы изменили нам маршрут, почему?
– Присаживайтесь, товарищи, – закрываю красную кожаную папку "На подпись", – сделано это в целях безопасности нашей делегации. Вы же газеты читаете: не исключена ситуация, что в самом ближайшем будущем между Германией и Польшей начнётся война. Опасность не столько в том, что ваш поезд может подвергнуться нападению, сколько – в возможности закрытия границ в Европе. Поэтому решено, что через пять дней делегация на теплоходе из Мурманска отправится в Буэнос-Айрес…