– Ты видела этого мужчину?
– Нет, ни разу…
– Что она о нём рассказывала?
– Ну сказала, что он моложе её, высокий, красивый, что любит Киру очень.
– Где находится квартира?
– На улице Горького, окна выходят на площадь Маяковского.
– Ты в квартире ничего не трогала? Отлично, едем туда.
– Видела, – шёпотом отвечает Шейнину немолодая соседка в домашнем халате и сеточкой на волосах, – она в мою дверь звонила, я же как раз из лифта выходила.
– А мужчины рядом с ней не было?
– Рядом не было, он у лифта стоял. Пропустил меня молча, зашёл в кабину, дождался ту женщину, – презрительно скривила губы она, – и они вместе поехали вниз.
– Какой он был? Расскажите, – следователь поощрительно трясёт головой.
– Высокий, красивый, – замялась соседка, – а что случилось?
– Кто он на ваш взгляд, рабочий, служащий, студент или может быть военный? – игнорирует вопрос женщины Оля.
– На военного похож или милиционера, – соседка, даже не повернувшись в сторону девушки, уважительно смотрит на Шейнина, – руки белые, лет ему около тридцати, а на служащего не похож потому, что взгляд у него такой строгий, как у бывшего околоточного.
– Следы какие-нибудь есть? – следователь возвращается в квартиру писателя, – не пропало ничего?
– Всё на месте вроде, – неуверенно отвечает Марианна.
– Два бокала вымытых на кухне, обёртка от шоколада и бутылка грузинского вина пустая, – отрывает взгляд от журнального столика в гостиной криминалист, пожилой мужчина в старомодном костюме-тройке, – отпечатков пальцев на них нет, видимо кто-то тщательно всё протёр.
– А зачем это любовнику? – назидательно вопрошает следователь, поднимая указательный палец кверху, – мужа боится?
– В первый раз такое вижу, чтобы любовник отпечатки стирал, – качает головой криминалист.
Москва, завод "Темп",
улица Большая Татарская, 35.
4 августа 1939 года, 11:00.
– Вот, Валерий Иванович, – передаю Межлауку толстую картонную папку, – план на четвёртый квартал этого года по производству продукции заводами оборонной промышленности. Прикиньте до первого сентября в общем по наркоматам, без опускания до уровня предприятий, обеспеченность производственными фондами, сырьём и рабочей силой. Жду от вас также прогноза развития ситуации на 1940-й год с учётом повышения плана каждый квартал на 10 и 20 процентов…
– Извините, – тянусь за трубкой "вертушки", – слушаю.
– Нехорошо, товарищ Чаганов, – в ней послышался раздражённый голос вождя, – начинать работу на новом посту с бюрократической волокиты. Вы почему до сих пор не завизировали мой приказ о назначении товарища Яковлева заместителем наркома авиационной промышленности по новой технике?
– Товарищ Сталин, я считаю такое назначение неправильным, – застрочил я, не давая вождю вставить слово, – это, во-первых, будет отвлекать его от конструкторской работы, а, во-вторых, может создать ненужную конфронтацию между ним и главными конструкторами других КБ. Лучшим мне видится вариант с образованием комиссии главных конструкторов, где коллегиально будут решаться все вопросы с утверждением проектов и выделением средств на проектирование опытной техники.
– А председателем комиссии кого назначите? – язвительно замечает вождь.
– Никого, пусть председательствуют на заседаниях по очереди, а решения принимают большинством голосов.
– Такая комиссия утонет в дрязгах и склоках? Чтобы люди работали эффективно, должно быть единоначалие.
– Только не в творческих коллективах, товарищ Сталин, – краем глаза замечаю как Межлаук удивлённо покачивает головой, – пусть лучше будет Совет главных конструкторов, он будет выбирать проекты и распределять деньги. Конечно, следует ввести в него представителей наркомата и ВВС, но только с совещательным голосом.
– Ладно, пусть будет по вашему, готовьте проект постановления, – после минутной паузы говорит вождь, – но если до октября ваш Совет не придёт к единому мнению и не составит список проектов, то я назначу заместителем наркома авиационной промышленности Яковлева.
– Хорошо, т…, – не успеваю договорить, так как в трубке зазвучали гудки.
– Алексей Сергеевич, – Межлаук отрывается от чтения бумаг, – наш опытный завод передаётся в Радиопром?
– Нет-нет, Валерий Иванович, – все наши лаборатории и опытные производства остаются в Спецкомитете. Временно они будут выполнять функции головных НИИ наркоматов Связи и Радиопромышленности, пока своих не создадут.