"Язвит?… Хороший каламбур".
– … пожалуйста, пойди, поговори с женой, она с её сестрой в ротонде тебя поджидают.
– Ну как ты, Алексей? – приобнимает меня он, – как тебе она, шапка Мономаха?
"Килограмм восемь потерял".
– Тяжела, не скрою, Сергей Миронович.
– Справишься, ну рассказывай с чем приехал, ты же просто так не зайдёшь…
– Просто проведать, клянусь.
– Рассказывай-рассказывай, – хозяин стучит по дивану, приглашая присесть.
"Удобный случай, когда ещё представится".
– Вы же знаете, Сергей Миронович, что я получаю стенограммы советско-германских консультаций в НКИД? Так вот на последней встрече, Шуленбург, по сути, предложил раздел Польши, причём даже обозначил будущую границу между нашими странами по "линии Керзона", так?…
Киров согласно кивает.
– … Предположим, что мы принимаем это предложение и новые области вливаются…
– Воссоединяются народы… Оккупированные панской Польшей области Украины и Белоруссии возвращаются домой.
– Да, правильно. Но меня сейчас интересуют, как это будет юридически оформлено…
– Постановлением Верховного Совета, как соответствующие области УССР и БССР.
– …Вот так просто?
– Сначала, конечно, будет всенародное голосование.
– Я, Сергей Миронович, имею ввиду то, что на этих территориях прежде всего должно быть подавлено сопротивление буржуазных и мелкобуржуазных элементов, кто-нибудь знает какой процент населения они составляют? С уверенностью можно лишь сказать, что рабочего класса там почти нет. То есть НКВД будет вынуждено взять на себя эту работу при этом никто не застрахован от многочисленных ошибок, что может повлечь недовольство населения. С другой стороны, наше перемирие с Германией не продлится долго, и эти области вскоре станут ареной боевых действий. И тут вырисовывается дилемма: мы должны привлечь на свою сторону всё население этих областей, для этого вкладывать большие средства для улучшения их жизни, зная что всё это будет скоро разрушено. Или временно до войны не проводить советизацию, оставить всё как есть, с частной собственностью и автономией, но рискуя потерять доверие той части населения, которая поверила нам.
– Граждане СССР второго сорта, – мрачно замечает Киров и тянется к пачке папирос, лечащей на журнальном столике, закуривает и судорога боли тут же искажает его лицо.
– Сергей Миронович, вы бы воздержались от курения, – он поспешно тушит папиросу, – а что касается граждан второго сорта, то я считаю, что вот так запросто в СССР всех желающих принимать нельзя, Союз – не бесплатный магазин, его гражданство надо заслужить. Пусть докажут на деле, что они разделяют наши идеалы. У нас в Конституции совершенно не прописан вопрос вступления и выхода из СССР. Предлагаю восполнить этот пробел, в новом конституционном законе заложить норму – трехлетний переходный период, в течении которого, будут избраны новые органы власти, ликвидирована эксплуатация, национализированы заводы и фабрики, помещичьи земли, проведён референдум о вступлении. Красная армия и части НКВД, находящаяся на территории этих областей, будут только помогать местным властям поддерживать порядок, только в случае крайней необходимости.
– Постой, Алексей. Ты же говоришь, по сути, об автономиях в составе Украинской и Белорусской ССР, но по Конституции они не федерации, то есть не могут иметь автономий.
– А как же Молдавская АССР в составе Украинской ССР или Каракалпакская в Узбекской?
– Ну это…, – Киров морщится и прижимает руку к животу, – хотя да…
– Может вам лучше прилечь, Сергей Миронович?
– Нет-нет, сейчас пройдёт, язва обострилась, чёрт бы её подрал. Но ведь Украина и Белоруссия учреждали Советский Союз не как федерации и сейчас…
– Так с принятием новых территорий всё равно придётся менять статьи Конституции о национально-государственном устройстве. Мне кажется, что федерализация пойдёт только на пользу многонациональным республикам, не только Украине и Белоруссии, но и Казахстану. А при возможном выходе из СССР позволит учесть мнение этих автономий.
– Да что ты, Алексей, заладил… выход, выход.
– Сейчас такое, конечно, невозможно, Сергей Миронович, но представьте такую ситуацию, когда против СССР ополчится весь капиталистический мир, или по какой-то другой причине центральная власть вдруг ослабнет. Не возникнет ли у некоторых руководителей Союзных республик соблазна купить себе безбедную жизнь просто объявив о выходе, не нарушая Конституцию.