– Будет торговаться, как на рынке…
– Полностью с вами согласен, мой фюрер!
– Что можешь сказать о Гиммлере? – Гитлер морщится от громкого голоса рейхсляйтера.
– Он точно ни к кому не примыкает, похоже, что СС, проиграв вермахту, оказалась в изоляции, он не частый гость в Берлине, предпочитает оставаться в Баварии, где у него осталось поддержка земляков…
– Понятно… похоже времени на лечение у меня не осталось совсем… Возможна ситуация, когда Рейхстаг не только утвердит "Соглашение", но и назначит нового канцлера… кого-нибудь из генералов попослушнее. Вот что, Мартин, надо срочно передать сведения о плане через наших людей из посольства в Лондоне в Форен Офис. Это позволит нам выиграть некоторое время. А самим готовиться к празднованию моего юбилея. Времени осталось чуть больше двух недель. Позвоните Гиммлеру и передайте ему, чтобы он срочно приехал в "Орлиное гнездо", пусть сделает это незаметно. Моё появление на собрании в Мюнхене должно быть для всех неожиданным, я выступлю с коротким обращением к нации… Не смотри на меня так, я справлюсь… доктор даст обезболивающих, первитина. Хотя… с другой стороны, надо будет заранее сделать магнитную запись моего выступления и включить её через громкоговоритель… это на всякий случай.
– Мой фюрер! – Гиммлер опускается на колено перед креслом, бережно подхватив слабую руку Гитлера своими двумя, – какое счастье, провидение не оставило Германию… Слёзы хлынули из глаз рейхсфюрера, он потянулся за платком чтобы протереть запотевшие стёкла очков.
– Генрих, надо усилить охрану здесь и в Бергхофе…
– Мой фюрер, уже сделано. Я распорядился дополнительно перебросить в окрестности из Судет две Айнзацкоманды группы "Дрезден", там несут службу лучшие из лучших, преданные из преданных.
– Почему из Судет? – Гитлер резко подался вперёд и скривился от боли, – они по плану уже должны быть в Праге.
– Нет приказа, мой фюрер, Вермахт топчется на месте… В генштабе окопались предатели.
– Как продвигается расследование? – Гитлер обессиленно откидывается назад.
– Следствие установило заказчиков и исполнителя взрыва. Наш агент, ведущий наблюдение за домом английского резидента в Голландии, сфотографировал входящего во двор человека, который в день покушения выехал из Германии. Им оказался столяр Иоган Георг Эльзер, позднее по фотографии его опознала хозяйка, у которой он снимал квартиру в Мюнхене и официанты из "Бюргерсброя", Эльзер там часто бывал.
– Он сделал всё в одиночку?
– Возможно, что ему помогала женщина с партийным значком, но точного её описания составить не удалось. В гестапо считают она могла быть радисткой, так как чердаке дома при обыске была обнаружена радиостанция английского производства.
– Тебе не кажется, Генрих, что это очень подозрительно… может быть гестапо идёт по ложному следу.
– На панели колонны, в которой была установлена бомба, обнаружены отпечатки Эльзера. Причем как снаружи, так и внутри. Он умел обращаться со взрывчаткой, так как раньше работал на карьере, где велись взрывные работы. На фотографии из Голландии видно лицо посетителя. Это – Эльзер.
– И на на демонстрацию тоже не похоже, – фюрер вновь надолго замолкает, повернувшись к окну, – в любом случае, мы сейчас не можем ответить им ударом на удар. Внутренний враг в данный момент страшнее внешнего, в стране зреет заговор… толстосумы и часть военных ведут тайные переговоры с кем-то из правительства Деладье о заключении торгового, политического и военного договора. Предатели, торгуя интересами Рейха, надеются узурпировать власть, заручившись поддержкой из-за границы, сделать Германию послушным орудием в руках мирового еврейства…
– Мой фюрер, только дайте приказ, СС калёным железом!…
Гитлер останавливает Рейхсфюрера жестом, тот вытягивает шею и замирает, боясь пропустить хоть слово.
– … Но начинать гражданскую войну, которой от нас ждут наши враги мы не станем. Мы будем воевать с предателями их руками: пусть Гейдрих встретится с Канарисом и передаст ему копию вот этого документа, – Гитлер кивает на стопку листов, лежащих на столике перед ним, – это проект соглашения…
– Слушаюсь, мой фюрер!
– А теперь давай, Генрих, обсудим место и время моего обращения к нации.
Москва, Большой Кремлёвский дворец.
Зал заседаний Верховного Совета.
2 апреля 1939 года, 11:00.
– Товарищей, выбранных в Президиум съезда, прошу занять места, – провозглашает председательствующий на первом заседании Молотов, зал вновь взрывается аплодисментами.