"Фу ты, со своими воспоминаниями совсем потерял счёт времени, что такое? – мои соседи вдруг повскакивали с мест, – А-а, перерыв тридцать минут". В центральном проходе на красной ковровой дорожке между рядами стульев с откидными сиденьями встречаемся с Ленинградской делегацией, чуть не сталкиваюсь с невысоким блондином лет тридцати со знакомым лицом.
– Здравствуйте, товарищ Чаганов, – вырывается у него от неожиданности.
– Здравствуйте, товарищ Устинов, – на автомате отвечаю я, будущий член Политбюро зависает.
"Блин, ну что такое со мной, что за ребячество, – опасливо кручу головой по сторонам в поисках Берии, сидевшего неподалёку, – ложная тревога, остановился с Богданом Кобуловым".
– Вы то мне и нужны, голубчик, – сбоку берёт меня локоть командарм 1-го ранга Шапошников, – нужно поговорить.
"Согласно языку жестов, которому меня обучила Оля, взять за локоть кого-то означает предложение посекретничать… сходится".
– Пойдёмте лучше на воздух, – начальник Генштаба, недовольно осматривает толпу страждущих, бросившихся в курительную комнату.
– Борис Михайлович, вам вообще курить вредно, а на морозе вдвойне. К тому же в гардеробе будем стоять до конца перерыва.
– Поздно мне менять свои привычки, голубчик, – командарм тяжело кашляет, прочищая горло, – ну ладно, давайте поговорим внутри, я знаю на первом этаже один закуток… что я увас хотел спросить, как у вас продвигаются дела с управлением железнодорожными перевозками?
– Хорошо продвигается, установили в здании НКПС вычислительную машину, – усаживаемся на стулья под какой-то лестницей, – пока мы работаем только с Октябрьской железной дорогой, получаем заявки на грузовые первозки, машина обрабатывает их, увязывает с расписание пассажирских поездов и предлагает наилучший вариант. Затем в девять вечера передаём общее расписание по станциям: пока по телеграфу, но вскоре заработает фототелеграф, причём с шифрованием, чтобы нельзя было перехватить кому-либо постороннему.
– И об этом подумали, – кивает командарм, стуча себя по карманам, – в шинели остались… Как же быть с воинскими эшелонами, для них нужна своя машина?
– Нет-нет, вычислительная машина остаётся той же самой. Каждому составу наряду с номером задаётся ещё и свой приоритет, воинским, как я понимаю, будет присваивается наивысший. Машина будет, кроме того, знать примерный вес эшелона, чтобы не допускать его по устаревшим путям и, естественно, не пустить его по узкоколейке.
– Серьёзно всё у вас… а вот проследить где находится в настоящее время нужный состав можно?
– К сожалению нельзя, Борис Михайлович, машина лишь может указать где он в данный момент должен находиться. Но если будет поставлена такая задача, то надо будет создавать специальное подразделение диспетчеров. Они будут вносить на носитель информации сведения о прохождении каждым поездом узловых станций. Тогда машина по запросу сможет выдавать на печать список составов, отстающих от расписания.
– Понимаю, Алексей Сергеевич, – задумывается на минуту Шапошников, – надо предусмотреть возможность, на случай войны, менять расписание движения поездов в любой момент, а не только раз в сутки: на случай разрушения мостов, участков пути…
– А это осуществимо и сейчас в течение трёх-четырёх часов, всё пока упирается в скорость передачи сообщений на места и выучку диспетчеров. Машина считает быстро, люди учатся и работают значительно медленнее и к тому же ещё ошибаются.
– Люди… – согласно кивает командарм, – я думаю, что пришла пора прикомандировать к вычислительному центру наркомата путей сообщения наших людей из управления военных сообщений. В угрожающий период они должны будут встать к рычагам вашей счётной машины.
– Мне кажется, Борис Михайлович, что не только ВОСО должно приобщиться к вычислительной технике. Вот представьте, что началась война, необходимо одновременно проводить мобилизацию, эвакуацию промышленности и населения из прифронтовой полосы и переброску частей Красной Армии к фронту. Нагрузка на транспорт возрастёт многократно, столкнутся два потока с запада и востока. Многие тысячи поездов мешают друг другу, блокируют пути, становятся легкой добычей германской авиации…
Командарм хмурится, его остановившийся взгляд направлен внутрь.
– … Никакой человек, будь он семи пядей во лбу, не в состоянии справиться с возникшим хаосом, а машине неведомы усталость, она не впадает в панику от трудности задачи, считает себе варианты и выбирает наилучший. Используя вычислительную машину, можно сделать армейские штабные учения более приспособленными к реальности. К примеру, такая задача: перебросить войска из внутренних округов к границам, сколько времени на это потребуется? Как я понимаю, сейчас эта задача решается приблизительно на основе средних чисел по округам и железным дорогам, ведь провести действительную переброску сотен тысяч людей к границе трудно по политическим и экономическим причинам, а вычислительная машина за несколько минут скажет вам более или менее точно, так как знает сколько паровозов, вагонов, платформ у неё в наличии, какая пропускная способность каждой ветки и сколько времени у каждой конкретной части пошло на погрузку и выгрузку на последних учениях.