– Бывал я в тех краях, – чиркает спичкой Сталин, – суровый там климат, не по силам нам ещё браться там за такое. Это не Архангельская область, где под боком река, море и железная дорога. Я смотрю, наш наркомфин аж потом покрылся, присаживайтесь, товарищ Зверев. Да, что вы хотите сказать, товарищ Берия?
– Мы по своим каналам, товарищ Сталин, получили сообщение о том, что американские компании "Дженерал Электрик", "Нортон" и ещё одна третья…
– "Корборундум", – помогаю я наморщившему лоб наркому внутренних дел.
– … да, она, заключили пятилетнее соглашение с профессором Бриджменом. Они предоставили средства, а профессор обязался создать установку для получения алмазов. Как бы нам не опоздать.
– Вы тоже об этом слышали, товарищ Чаганов? – вождь останавливается передо мной.
– Читал в "Файненшнл Таймс", – киваю я, – думаю они зашевелились после доклада в Академии Наук профессора Лейпунского, и вышедшей затем его статьи. В них он представил расчёты и указал приблизительные параметры, которые нужны для синтеза искусственных алмазов: 1800 градусов Цельсия при давлении свыше 60 тысяч атмосфер. Лейпунский из в института Химической физики в Ленинграде, там у них несколько лет назад работала над этой темой группа под руководством профессора Семёнова, но насколько мне известно, их последняя установка, после которой исследования прекратились, смогла выдать лишь 20 тысяч атмосфер при 450 градусах…
– Но ведь американцы берутся за это дело, – раздражённо замечает Берия.
– Это верно, берутся. Я думаю, и у нас бы взялись при американском финансировании и их технических возможностях. Нам для этого нужно создавать новое производство, даже новую отрасль промышленности для получения сверхтвёрдых сплавов, из которых будут состоять пуансоны прессов…
– Нет у нас денег на новую промышленность, – отрезает Зверев, – ведь это что получается, три года, чтобы создать конструкцию, год – опытный образец, год – испытывать, переделывать, "доводить", затем документация и освоение серийного производства, а это десятки и сотни миллионов…
– А разве, товарищ Чаганов, сплав "победит" не подойдёт для этого? – поморщившись, Сталин снова начинает свои обычные хождения по кабинету.
– Возможно и подойдёт, но он очень хрупкий, скорее всего пуансоны выйдут одноразовыми… Мы ведь умеем производить из победита лишь пластинки для резцов, а тут массивные изделия весом в десятки, если не сотни, килограмм. Я вообще-то согласен с мнением товарища Берия, чтобы не опоздать, надо начинать исследования сейчас, но это вопрос сугубо экономический: сможем ли мы себе это позволить, по средствам ли это нам сейчас перед войной.
– Хорошо, давайте пока отложим этот вопрос, подключим Академию Наук, а сами вернёмся к нашим баранам, кто-нибудь ещё хочет выступить о том, откуда нам взять деньги чтобы покрыть дефицит бюджета?
– Я думаю, – покрутив головой, замечаю, что никто из собравшихся не спешит с ответом, – как уже предлагал товарищ Зверев, заморозить часть строек, особенно крупных, которые не могут быть закончены в ближайшие два года: "Дворец Советов", Куйбышевская ГЭС, Байкало-Амурскую Магистраль, цеха и доки для строительства линейных кораблей в Архангельске и на Дальнем востоке; оставить в плане только самые необходимые железные дороги, некоторые заводы исключить, особенно в европейской части СССР…
– Записывайте, товарищ Чаганов, – Сталин приносит со своего стола несколько листков бумаги и стакан с цветными карандашами, – те объекты, что вы перечислили… Пока только вносим предложения, обсуждать их будем позже…
– Остановить работы на строительстве Шекснинской ГЭС, Манычском водном пути, Невинномысском канале и проектирование Волго-Донского канала, – добавил Берия.
– Найдите Вознесенского, – вождь кладёт телефонную трубку на рычаг, подходит ко мне со спины и заглядывает в список.
"Ошибки ищет".
– Спасибо, товарищ Зверев, – Сталин на прощание пожимает руку облегчённо вздохнувшему наркомфину, – кое-какое строительство мы, конечно, частично заморозим, но советую вам поискать резервы в своём собственном ведомстве, обратить особое внимание к скорости движения денежных средств, их оборачиваемости, это тоже один из путей финансирования дефицита бюджета, так?
– Так точно, товарищ Сталин, приложу все усилия.
В кабинет поодиночке и по двое начинают заходить члены политбюро: похудевший Киров мрачно кивает мне, Микоян меня не замечает, Косыгин отводит глаза. Все вошедшие рассаживаются за большим длинным столом, Молотов садится во главе.