"Надо уходить", – торопливо дописываю проект решения, поднимаюсь и торопливо иду к двери кабинета.
– А вы товарищ Чаганов задержитесь, – скрипучим голосом начинает Предсовнаркома, поправляет бумаги, лежащие перед ним на столе, – разрешите, товарищи, считать заседание политбюро открытым, надеюсь все ознакомились с повесткой дня…
"Это ещё что за дела? – застываю в центре кабинета, – никто меня заранее не приглашал, ну да если нужна какая справка, то не проблема".
– … Первым пунктом у нас персональное дело товарища Чаганова, в Совете Народных Комиссаров считают, что он не справляется с руководством Спецкомитета, такое мнение сложилось у президиума СНК, его также поддерживают многие наркомы. Очевидно, в силу своей загруженности, товарищ Чаганов пустил дела на самотёк, он не является на заседания президиума, на которые его приглашают. Вместо него приходят его заместители, отвечающие за отдельные участки работы Спецкомитета. Они зачастую не могут ответить на простые вопросы членов президиума, поскольку отвечают только за свой сектор работы и просто не в курсе всех дел своего руководителя. Это очень затрудняет текущую работу Совета народных комиссаров и, наверняка, отрицательно сказывается на работе самого Спецкомитета…
"Что значит не является?… Я же почти три месяца торчал в Забайкалье. Кто меня туда послал"?
– СНК считает, что структура Спецкомитета, на которой настоял товарищ Чаганов во многом повторяет структуру Остехбюро, его порочную практику хвататься за разные дела, подменяя собой профильные наркоматы, и ничего не доводить до конца. Спецкомитету выделяются огромные средства, сотни миллионов рублей, а отдачи от него почти никакой… Чаганов берётся помимо радио, за разработку самолётов, реактивных снарядов, частей авиамоторов, станков по производству патронов, образцов вооружений, взрывчатых веществ, ну прямо копия Бекаури…
"Вот уж не думал, что по результатам моей работы можно сделать такой вывод, это же не справедливо… хотя нет, почему, вполне пристрастный ревизор может… большинство тем ещё в работе. А что закончено, принято на вооружение? Радиоуловитель, бомба с инфракрасным наведением, засекреченная связь, РВМ… остальное всё не серийное, опытно-промышленное или на стадии макетов. ЛаГ? Могут сказать, что разработан не благодаря, а вопреки… Формально-то Молотов прав: деньги выделяются огромные, тем много – результат минимальный, иногда, когда был занят или в командировке посылал на совещания Пересыпкина или Шокина. Да и некоторые наркомы, как Хруничев, Сергеев, военные, как Федоренко и Кулик, ну и учёные"…
– … при утверждении научных и конструкторских проектов Чаганов часто игнорирует мнение специалистов, Академии наук, проявляет самоуправство… Я недавно узнал, что у него в Спецкомитете есть научно-исследовательский институт чародейства и волшебства! Чаганов предлагает остановить строительство Дворца Советов, наверное для того, чтобы содержать волшебников и чародеев… "А Берия отводит взгляд, хотя в курсе, что сотрудники НИИЧаВо "на полную ставку" его люди, ведущие игру с немецкими астрологами и хиромантами… нет ни о том ты думаешь… главный вопрос – почему меня никто не предупредил о готовящемся наезде, даже Киров? Хотя он в последнее время прибаливает, поэтому мог и не знать… Недооценил я противника, однако… и Оля тоже прошляпила… вместо того, чтобы собирать информацию и вербовать агентов в окружении соперников, используя свою славу "Джуны", гоняет по заграницам, адреналина ей, блин, не хватает".
– … устроил свою жену к себе в помощницы…
"Что делать? Начать всё отрицать? Можно только усугубить своё положение… Покаяться? Растопчут… Скоро он закончит? Не скоро… ещё два листа".
– Что скажете в своё оправдание? – Молотов снимает пенсне и трёт переносицу.
Ворошилов ободряюще кивает мне.
– Ничего не скажу, товарищи, – мой голос предательски задрожал, – не хочу ни оправдываться, ни обвинять других. Я приглашаю всех членов политбюро к себе на Малую Татарскую, чтобы они смогли своими глазами увидеть всё, что разрабатывается в Спецкомитете. Как говориться: "Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать".
Москва, завод "Темп",
улица Большая Татарская, 35.
2 августа 1939 года, 08:00.
– Алексей Сергеевич, а что это у вас за диковинный материал, – Максутов, занимающийся юстировкой выходной линзы газового лазера, поворачивается в мою сторону, – зеркало как зеркало, я понимаю, что вы алюминий на обычное оптическое стекло напылили, а линза – чёрная, или это фильтр такой странный.
– Это всё-таки линза, Дмитрий Дмитриевич, только не для видимого света, она – для инфракрасных лучей. А материал называется германий, он прозрачен для ик-диапазона.