— Простите — вам, наверное, больно об этом вспоминать, —. но почему возвращение изгнанного Дауда так сильно вас удивило? Ведь в первый свой раз он как-то попал сюда. Если он даже вернулся нелегально, подвергая себя опасности, это, наверное, было не так уж трудно.
Примула так и не вышел из задумчивости, и Тео ответил Кумбер:
— Все дело в эффекте Клевера. Каждый, будь то эльф или смертный, может только один раз перейти из одного мира в другой и один обратно. Если Дауда выслали назад, он уже не мог вернуться. Не потому, что этого никто не ждал, а потому, что это попросту невозможно. Научные достижения лорда Клевера и его сотрудников гарантируют результат. Если какие-то лазейки и есть, о них никто никогда не слышал.
— Значит, если мне когда-нибудь удастся отсюда выбраться, назад я уже не вернусь. — В данный момент это не слишком пугало Тео, просто он впервые осознал это в полной мере. — Никогда?
— Только если закон изменят, а для этого нужно, чтобы парламент единодушно проголосовал «за». Техническая сторона тоже потребует огромных усилий — одно только магическое основание эффекта устанавливалось несколько месяцев. Но это, как выразился лорд Примула, уже другая история.
Многое в рассказе Караденуса оставалось для Тео непонятным, и он сказал:
— Простите еще раз, но вы сказали, что ваша сестра погибла. Как это случилось?
— Это произошло, казалось бы, так давно... притом одновременно с другими событиями, куда более страшными и масштабными... но я до сих пор не могу думать об этом без боли. Родители тоже так и не оправились до конца. Нам удалось ее спасти — вот почему вина Дауда доказана вполне. Обвинение основано не на одних показаниях его сообщников-троллей, которые даже лица его не видели. Место, в котором ее держали, оплачивалось с эльфландских счетов Дауда. Нашли также его письмо к ней, написанное, бесспорно, его почерком. Но самого его в этом логове уже не было. Он бросил Эрефину, как изношенный башмак. — Караденус шумно перевел дыхание. — Мы не знаем, что он с ней сделал, но она полностью лишилась рассудка. Нет, еще хуже. В безумцах по крайней мере брезжат какие-то проблески того, кем они были прежде, в сестре же не осталось ничего от той, кого мы знали. Совсем ничего.
— Как так?
— Найденное нами тело живет и дышит, ничего более. Это пустая оболочка. За эти годы ее осматривали десятки самых знаменитых врачей, но помочь ей никто не смог. Можно подумать, что разум и все свойства ее личности удалены из нее, как удаляют желток через отверстие в скорлупе. — Слеза, блеснувшая в уголке его глаза, потрясла Тео: он ни разу еще не видел, как эльфы плачут, и не думал, что они вообще на это способны. — Было бы гораздо лучше, если б она умерла. Тогда мы отправили бы ее в Колодезь, оплакали и продолжали бы жить. Теперь она существует, как дышащий труп, в загородной лечебнице для умалишенных. Несколько раз в год я навещаю ее. Раньше я делал это чаще. Во время своих визитов я пытался читать ей, рассказывал семейные новости, пел песенки времен нашего детства. «Где-то там, в скорлупе, прячется твоя милая маленькая Эрефина», — говорил я себе. Теперь я посещаю ее только по праздникам и еле высиживаю положенное время. Я больше не читаю ей сказок и не пою песен.
Примула еще немного посидел молча и встал.
— Но вы в этом не виноваты, и я поступил дурно, напав на вас. Мои личные трагедии к вам отношения не имеют. Надеюсь, мы сможем стать друзьями, мастер Вильмос.
— Для вас я Тео. И мне очень, очень жаль вашу сестру.
— Спасибо. — Караденус тронул пальцем подбородок — в знак прощания, должно быть, — и вышел. Глаза его еще влажно поблескивали в уголках.
— Ни фига себе, — сказал Тео. — Обалдеть.
— Не стану вас обманывать, это опасно, — сказал гоблин. — Но боюсь, что здесь оставаться еще опаснее.
Гости к ним сегодня жаловали один за другим. Теперь их почтил визитом сам Чумазый Козявка Пуговица — один, без охраны. Настоящий демократ, что правда, то правда.
— Вы хотите, чтобы мы отсюда ушли? — спросил Тео.
— Нет. Ты не так меня понял. — Гоблин, сидя на земляном полу, чувствовал себя куда удобнее, чем предыдущий гость. — Только на завтра, на один день. Голоса подсказали мне, что завтра тебе здесь оставаться не стоит.
— Голоса? — Тео покосился на Кумбера. — Духи, что ли?
— Нет, мастер Вильмос, не духи, — улыбнулся Пуговица. — Это голоса служащих из управления лорда-констебля, сочувствующих нашему делу. Они мне сказали, что завтра сюда нагрянут констебли — будто бы для охраны доброхотов, которые будут раздавать беженцам продукты. На самом же деле им нужен ты, Примула и другие, кого разыскивает парламент. Я тоже, возможно, есть у них в списке, но им вряд ли известно мое имя — разве что мой силуэт.
— Силуэт?
— Чемерица и другие знают, что кто-то оказывает им сопротивление. Я предпринял некоторые... шаги, которые, возможно, были замечены, но льщу себя надеждой, что враги не понимают ни моих побудительных причин, ни моих планов. Им известно только, что кто-то ведет игру против них. Я как раз и хочу, чтобы вы мне завтра кое в чем помогли, а заодно и убрались от констеблей подальше.
— Что вам, собственно, нужно?
Солнце уже близилось к закату, и Колика с Колышком и Стриди ушли в очередь за едой, оставив Кумбера и Тео наедине с гоблином. Пуговица тем не менее понизил голос.
— Чем меньше вы будете знать, тем лучше, однако скажу, что Стриди после несчастья стал... полезен мне во многих отношениях. Я уже несколько раз пользовался его услугами, но его всегда должен кто-нибудь сопровождать — один он теряется. В последний раз его должен был привести назад Примула, но это, к сожалению, совпало с нападением Чемерицы на дома его противников. Караденус ушел отсюда как представитель правящей элиты, весьма полезный как наш глаз и ухо во многих цветочных кланах, а спустя несколько часов стал разыскиваемым преступником. Семья его погибла, в их башню вторглись правительственные войска. Ему пришлось срочно бежать из центра, опасаясь за свою жизнь, и Стриди возвращался один через весь этот хаос. Если бы не сочувствующие в Гоблинском Городе... — покачал головой Пуговица.