...непринятые вызовы...
- Отзови своих! Отзови своих, слышишь! Пусть уйдут... И пусть мои уйдут... Отпусти... - прохрипела она в трубку, не отводя глаз от почерневшего лица Ахмада. - И... будет так, как ты захочешь. Пожалуйста...
Ответа она не услышала, но знала - он был.
Отбой.
воздух выдержит только тех
только тех, кто верит в себя
ветер дует туда, куда
прикажет тот, кто верит в себя
Старуха, всхлипнув, кое-как поднялась, медленно побрела вдоль стены, держась за неё рукой.
Глаза Ахмада оказались совсем рядом - присев на корточки, он только глядел, будто вбирая её в себя:
- Что ты сделала? Как...
Протянув руку, она коснулась пальцами его спёкшихся губ - жёстких, как пересохшая земля.
- Молчи. Иди. - Свой голос она совсем не узнала. - Идите. Вас никто не тронет. И меня... Береги себя. Я... - Она закрыла глаза.
- Жди меня, сан безам.
и хотя его руки были в крови
они светились, как два крыла
и порох в стволах превратился в песок
увидев такие дела
Она разлепила веки, когда по брошенному дому загрохотали другие шаги, много других шагов, зазвучали отрывистые голоса.
И распрямилась медленно-медленно, держась рукой за обшарпанную стену, как давеча старуха. Поглядела в чужие глаза, такие же тёмные и бесстрастные, что и направленные на неё автоматные дула.
Не оборачиваясь, пошла к выходу, зная, что они расступятся, и они расступились.
* * *
"В русско-кавказскую войну прошлого века реальная Россия для чеченцев была - до Астрахани. Всё, что простиралось дальше, было "терра инкогнита" и на наше "стратегическое планирование" не влияло. Мы слышали, конечно, о Санкт-Петербурге и о "белом царе", но реальный конец войны, то есть, победа, виделся нам в походах на Моздок и Кизляр, во взятии оных.
Пленённый Шамиль, когда его везли в Петербург, был удивлён, что везут так долго, и на какой-то день сказал: "Если бы я знал, что Россия такая большая, не стал бы с ней воевать". Что сказал бы имам, если бы его повезли на Сахалин?"
(Султан ЯШУРКАЕВ)
* * *
Она изо всех сил старалась держаться прямо, как будто это и было самым главным, самым важным сейчас. Изо всех сил, несмотря на мелькающие перед глазами чёрные мушки и звон в ушах, который так ни на секунду и не прекращался.
- Ты чего? Самая крутая тут, что ли? Садись!
Бесцеремонная рука хозяина дома пихнула её на стул, придержав за плечо, она попыталась отпрянуть и чуть не упала.
- Чего дёргаешься? - ухмыльнулся он.
Окружавшая их вооружённая орава взорвалась хохотом, который тут же стих, едва она подняла глаза. Машинально провела грязной ладонью по щеке, по непокрытым взлохмаченным волосам, запорошённым известковой пылью.
- Я тебя не обижу, мои люди на меня не обижаются, - продолжал Султан, гордо оглядываясь, и вокруг одобрительно зашумели. - У меня всё есть - и у них, значит, всё есть. Я и твоего возьму к себе, Бес его защитить не смог, а я смогу. Я своё слово держу. У меня есть такие, как он. Пусть тоже ко мне приходит, и у него всё будет, и у тебя. Ты что, ты... смеёшься, что ли? Надо мной?!
Опять наступила мёртвая тишина.
пуля-дура, учи меня жить
атеист, научи меня верить
- Над собой, - прохрипела она. - И правда, вот дура-то... Никогда ни у кого ничего не проси, особенно у тех, кто сильнее тебя... сами придут... и сами всё дадут...
- Что? - он сдвинул брови.
- Ничего! - Ярость подкатывала к горлу, как рвота. - Так ты это всё подстроил? Твои ведь просто следили за мной, да? Правду скажи, я ж тебе всё равно уже пообещала... и я тоже своё слово держу...
- Че-го?!
Голос его вдруг осёкся, на скулах заходили желваки, и она поспешно встала, держась за угол массивного стола.
- Ты думаешь, что я... ты... да ты!
Стул, такой же массивный, развалился от удара об пол.
пуля-дура, учи меня жить
каземат, научи меня воле
Крепко зажмурившись, она вцепилась в стол, слыша только тяжёлое дыхание человека напротив, а потом, через целую вечность, - его хриплый смешок:
- Чего, испугалась?
И вокруг снова захохотали.
Она молчала.
Так и не дождавшись ответа, Султан снисходительно добавил: