– Не пойдет, – ответила женщина, – дикий.
– Пойдешь играть? – Марина присела на корточки перед малышом. – Как тебя зовут?
Мальчик застеснялся и отвел глаза.
– Витей его звать, – проговорила женщина.
– Ничего, привыкнет. Хотите его к нам определить? Поздновато. Обычно к сентябрю набираем.
– Ничего не поделаешь, – вздохнула женщина, – так получилось, – она окинула мальчика беглым взглядом. – Няня его заболела.
Марине показалось, будто ее что-то сковывает.
В коридор вышел Макаров в длинной ночной рубашонке. Заметив Марину, он поджал ногу в болтающейся тапке:
– Я в туалет.
Марина кивнула. Макаров заспешил дальше.
– И я хочу, – вдруг произнес Витя.
Макаров остановился, смерил его взглядом:
– Пошли! Чего стоишь?
Мальчик проворно сполз со скамейки и побежал к Макарову.
– Привыкает, – женщина обернулась к Марине. – Няньку его сбили машиной. Вчера. Насмерть.
Марина откинула со лба волосы и поднялась.
– На… Менделеевской?
– И вам известно? Хорошая была старушка. И Витьку любила. Завтра похороны.
– Когда? – непроизвольно произнесла Марина.
– В пять. Из больницы… Родственников у нее нет. Вот и придется мне с мужем…
Стукнула дверь, и послышался голос заведующей.
Марина пошла обратно в свою группу, пытаясь вспомнить, зачем же она выходила в коридор. Ах да! Позвонить отцу… Алену она увидела из окна. На кирпичной дорожке, ведущей от калитки. Красный мохеровый шарф Алены был закинут на спину. Алена, заметив Марину, помахала ей рукой и чуть было не споткнулась о брошенную посредине дорожки деревянную лошадь.
Алена подняла игрушку и оттащила ее в сторону.
Она отпросилась с работы, чтобы взять билет на самолет. Ее давно хотели послать в командировку – все откладывала. А сегодня явилась к заведующему сектором и потребовала выписать командировку. Всю дорогу до детского сада вспоминала удивленные глаза завсека. Еще она вспоминала утреннюю встречу с отцом. После свидания с Никитой она вернулась домой. Отец собирался на работу. Стоя перед зеркалом, он завязывал галстук.
– В командировку еду. Сегодня. В Харьков, – сообщила с порога Алена.
– Далеко не уедешь, – после долгой паузы ответил отец. – Полагаю, ночи вполне было достаточно для решения… Не исключено, что твой приятель уже, как говорится, под колпаком.
Алена вытащила записку Никиты и протянула отцу.
Приблизившись к окну, Сергей Павлович внимательно прочел записку.
– В каких ты отношениях с ним? – смуглые пальцы отца теребили записку. – Ему можно доверять, этому Киту?
– Он мой старый товарищ, друг.
– Ладно. Спрячь понадежней, – вздохнул Сергей Павлович, возвращая листочек. – Этот Кит, видно, благородный человек. И весьма сообразительный…
Алена все-таки вернулась и подхватила деревянную лошадь. «Довольно тяжелая штука. Как это дети с ней справляются?» – подумала она.
– Да оставь ты ее! – крикнула Марина в приоткрытую форточку. – Сейчас спущусь, подожди.
В дальнем углу двора висела на цепях скамейка-качалка. Ржавая, скрипучая, с облупившейся розовой краской. Марина любила это местечко, скрытое от глаз заведующей, и пробиралась сюда покурить. Огонек газовой зажигалки уходил в сторону от кончика сигареты. И надо было упереться ногами в дерево, чтобы успокоить расходившуюся скамейку.
– У тебя какие? – спросила Алена, подсаживаясь.
– «Шипка». Будешь? – Марина спрятала зажигалку в карман накинутого на плечи плаща.
– Без фильтра не люблю, – Алена запрокинула голову. – А хорошо здесь.
Симметричные верхушки сосен кололи небо, подчиняясь ритму качалки.
– Как Глеб? – спросила Алена.
– Уходил вроде немного успокоенный, – ответила Марина.
– А ты? Тоже успокоилась?
– Ты пришла, чтобы спросить меня об этом?
– Скажи, у тебя с Глебом роман?
– Роман! Повесть… У меня будет ребенок. Алена растерянно провела ладонью по лбу:
– Тогда… зачем ты куришь?
– Поэтому и курю, – усмехнулась Марина.
Но Алена уже забыла свой растерянный вопрос – она уперлась виском в плечо подруги и тихонечко засмеялась. Потом повернула голову, как-то снизу посмотрела в зеленоватые глаза. Казалось, она подглядывала сквозь чудесные стеклышки за соснами, стоящими в отдалении. Всего мгновение назад она хотела что-то посоветовать Марине, от чего-то уберечь, предупредить. А теперь одна фраза все переиграла. Алене стало легче на душе. Значит, Никита не ошибся, хотя он и не предполагал, что дело зашло так далеко…
– Что же ты намерена предпринять?