Глава 7
– Мне не нравится это место. – Просто какой–то гребаный фильм ужасов – хижина в какой–то глуши, окруженная полями. Полями Алабамы. Солнце опустилось ниже за западный горизонт, сигнализируя о завершении нашего второго целого дня для состязания с демонами. Смотря на наше окружение, я не сомневался, что здесь был вполне реальный демон, которого нужно приструнить. – Может, тебе лучше более подробно рассказать нам, что произошло между тобой и этим мистером Сеннатом.
Стив заглушил мотор, опустив панель между нами и повернулся.
– Согласен. Ну, что нас здесь ждет?
Тара уставилась на захудалый двухэтажный дом, грызя ноготь на большом пальце. Она сжала руки, а затем оперлась лбом о кулак.
– Ладно. – Она сделала несколько успокаивающих вдохов и поспешила объяснить. – Мне было семь лет, второй класс, и мы выбрали его. Он был уборщиком в нашей школе. Ну, я спряталась в кладовке, чтобы подшутить над ним и напугать, но вместо этого заснула, и он не увидел меня и запер дверь. Ну, я просто знаю, что долго кричала, чтобы меня выпустили и в итоге описалась. Когда, наконец, открыли дверь, я плакала от страха. И у него были большие неприятности из–за этого.
Я посмотрел на Тару.
– Насколько большие неприятности?
Она снова сжала руки.
– Его уволили. Разрушил репутацию семейного бизнеса.
Я покачал головой, не совсем понимая.
– Почему?
– Ну… понимаешь, в чем дело. Они все время спрашивали, он ли меня запер. Я думала, что он, но на самом деле, я не знаю. Думаю, им хотелось верить в худшее? И об этом писали во всех газетах. Они хотели, чтобы моя бабушка выдвинула обвинения, но я умоляла ее не делать этого. Но все равно его бизнес был уничтожен, так как мы жили в небольшом городке. А потом… – она несколько раз постучала кулаком по лбу, – спустя пять лет он потерял в автокатастрофе сына. А через два года после этого от него ушла жена. Он спился. Я перестала следить за его жизнью, так как не могла… не могла этого вынести.
– Подожди–ка. Для чего нужна была терапия?
Она дернулась ко мне с широко раскрытыми глазами.
– Чувство вины! Боже мой, я погубила человека! Я разрушила его жизнь! – Она раскачивалась взад и вперед, и я не мог не удивиться, что она так заботится о другом человеке.
– Итак… – прошептал Стив. – В худшем случае…
– Он захочет меня убить! – прошипела Тара. – И я его не виню. Только я не хочу умирать! Прямо сейчас.
– Он не собирается тебя убивать, милая. Не за что, ты была ребенком. Вопрос в том, что тебе нужно сделать, чтобы победить? Чего хотят зрители?
– Кто знает? – расплакалась она. – Моей крови! Моих слез! Я не пла–а–акса, не спусковой кра–ан, это не я! – Она резко взмахнула рукой, прежде чем снова начала грызть ноготь на большом пальце.
– В общем. Я думаю, они хотят, чтобы ты разобралась с этим в одиночку, – предположил я.
– О Боже мой, как? – завизжала она.
Стив направил на нее указательный палец.
– Начни с извинений. Это всегда помогает. – Он кивнул, странно улыбаясь и широко раскрыв глаза.
Я осмотрелся вокруг. К сожалению, в двух окнах горел свет. Возможно, он был пьян.
– Давайте покончим с этим.
Мы все вышли из машины, и я протянул руку Таре, в которую она буквально вцепилась. Мы подошли к старому покосившемуся крыльцу, и, к счастью, свирепый питбуль без цепи, которого я представлял, ниоткуда не выскочил. Звуки музыки пробивались к нам изнутри, и я прислушался.
Блюз?
Я посмотрел на нее.
– Он… темнокожий?
– Да, – прошептала она.
Вот же блять.
– Добавим это в наш худший сценарий. Три белых незнакомца. На его территории. Незваные. В гребаной Алабаме.
Стив перекрестился и поцеловал свои пальцы, затем смело, громко постучал по деревянной дверной раме, прежде чем быстро отойти на два шага.
Музыка оборвалась, и я был уверен, что мы все затаили дыхание. Неровные шаги становились все громче, и мы все сделали еще один шаг от двери.
Легкий свет цокольной лампочки зажегся над головой, и дверь открылась. Белки его глаз появились первыми, после чего он возвысился в дверной раме. Она забыла упомянуть, что тот был огромным.
– Мистер Сеннат? – Тара махнула рукой.
Его глаза сузились, как будто имя его раздражает.
– Кто ты, черт возьми? Что надо?
– Это я, Тара, из начальной школы! Мм. Я просто была… рядом и хотела вас увидеть.
– Какая Тара?
– Вы были уборщиком в моей школе. Отличным уборщиком, просто вау. Я помню, каким удивительно чистым вы держали то место.
– Меня оттуда уволили. Меня оклеветала маленькая белая девочка.
– Ооооо, точно! Я помню! Я ее знала.
– Может быть, ты была ее лучшим другом. – Он открыл дверь шире, показывая массивную голую стену черных мышц. – Какого хрена вы делаете на моей территории? Вы не похожи на скаутов. Вам лучше не быть Свидетелями Иеговы, иначе я надеру вам задницы. Богохульные, сукины дети.
– На самом деле, – начал Стив. – Нет, мы не Свидетели Иеговы. Католик. Я.
Он посмотрел на Стива.
– Теперь выводок змей. Большое культовое сборище. – Он взглянул на меня и кивнул. – Что насчет тебя, белый мальчик? Какому Богу ты служишь?
Дерьмо. Я поднял обе руки в знак капитуляции.
– Я… еще не зашел так далеко.
Он слегка прочистил горло и посмотрел на Тару.
– Мне просто нужно поговорить с вами, мистер Сеннат. Всего несколько минут, а затем мы уйдем.
– Для чего? Рассказывать про меня истории?
– Нет, нет, нет. – Тара покачала головой. – Просто… мне нужно все исправить.
– Исправить. – Как будто он никогда не слышал этого слова раньше.
– Я… девушка, которая эм… которая эм…
– Выкладывай, леди, – прорычал он.
– Я девушка, которая… знает девушку, из–за которой вас уволили.
Я мысленно закатил глаза, когда он пялился на нее в течение долгих секунд. Я чертовски хотел знать, что творилось у него в голове, прежде чем он как–то отреагирует на ее слова.
Не Тара ли сказала, что он стал пьяницей? Забавно, я не чувствовал запаха алкоголя. И он был чисто выбрит, с аккуратно постриженными седеющими волосами.
Он открыл дверь шире и отошел в сторону.
– У меня есть несколько минут.
Мы все вошли в дом. Лампочка висела на потолке, но свет внутри лился еще от пары старинных стеклянных настенных светильников, расположенных над креслом и в конце дивана. Посередине стоял потрескавшийся журнальный столик, с древним телевизором на подставке напротив стула. Большая дровяная печь в углу могла обогреть оба этажа.
Гостиная выглядела так же, как, возможно, сорок лет назад, судя по обоям, покрытым гигантскими выцветшими пионами. Я чуть не пропустил момент, как вернулся в свое родное детство. Я заглянул на кухню через дверной проем перед нами, потертая, однако чистая, насколько я могу судить. Дверь напротив единственного стула вела в темную комнату.
Мистер Сеннат указал нам на диван, и мы сели. Я держал Тару за руку, и она не сопротивлялась, просто сидела и смотрела вокруг, как будто неожиданно оказалась на другой планете.
Хозяин дома упал в кресло и стал ждать, облокотившись на колени. Со своим угрюмым видом он как будто ждал, что мы пришли разрушить его спокойный маленький мир.
Я заметил гитару, прислоненную к креслу, и потертую губную гармошку на столе. Я показал на них.
– Это вы играли?
Он взглянул на меня, одна бровь опустилась ниже другой в недоверии.
– Ты играешь?
– Неа. Никогда не было таланта или терпения, чтобы научиться.