- Может и так, - не стал спорить Михаил. - Но пока давай ориентироваться именно на последнее. А посему... Откуда прикажешь действовать, командир? И учти, ни я, ни мои соколики, в этой местности не ориентируемся.
- Не учи ученого. Сам понимаю, что к чему. И потому действовать будем следующим образом - завтра я вас буду лидировать на наш полевой аэродром в Млаве. Пока будете поддерживать оттуда 1-й армейский корпус. Заблудиться на пути к его позициям у твоих орлов не выйдет, поскольку от Млавы до Сольдау, у которого сейчас идут основные бои, тянется ветка железной дороги, - достав из-за голенища карту, Егор принялся водить пальцем между населенными пунктами. - В Млаве у нас формировался промежуточный склад, так что с горючим и боеприпасами особых проблем испытывать не будете. А колонна с частью механиков к вам сегодня ближе к ночи из Нейденбурга выйдет. Глядишь, без приключений проскочат. Но, в случае чего, придется вашей братии перелетать к нашему нынешнему месту базирования. Там уже моим пилотам придется лидировать твоих. Правда, этот вариант оставим на действительно самый крайний случай, так как со снабжением в Нейденбурге все очень печально - банально не успеваем привозить бомбы и топливо, как все тут же расходуем. И если к нам еще прибавится такое количество аэропланов, что привел ты, вообще всем придется на земле сидеть. Однако, хотя бы один У-2Б я бы у тебя попросил, чтобы продолжать ходить парами.
- Один отдам, - не стал спорить Дубов. - Михаил, тот что Ефимов, как раз рвался повидаться с братом, вот пусть с тобой и уходит...
В очередной раз проводив взглядом под завязку забитую ранеными куцую колонну автомобилей, что уходили к Нейденбургу, откуда до сих пор велось снабжение их несколько сократившегося бронеотряда, Мохов передернул плечами, представив себе, какого приходится не имеющим никакой защиты водителям, последнюю неделю не вылезавшим из-за баранки по восемнадцать часов в сутки и покосился на свой испещренный пулями и осколками броневик. Пусть на боевой машине уже не было живого места, столь густо оказался усеян ее корпус сколами и вмятинами, внезапного обстрела из леса или налета вражеской кавалерии он мог не опасаться вовсе. Броня с честью выполняла свою функцию, сохраняя жизнь экипажу.
- Уж лучше воевать, чем вот так вот корячиться, не зная сна и отдыха, - пробормотал он себе под нос и постарался отогнать подальше невеселые мысли навеваемые видами тех тысяч раненых и убитых, что он имел "счастье" созерцать в последние дни. О том, что было бы с убывающими нынче в тыл, не имейся под рукой грузовиков их отряда, не хотелось даже думать. В связи со всеобщим отступлением и оставлением по дороге немалого количества подвод, эвакуировать пострадавших зачастую оказывалось не на чем. Доходило даже до того, что отправляемые в тыл пленные загружались импровизированными носилками, а легкораненые и вовсе отправлялись своим ходом. В результате, как он краем уха услышал в штабе 15-го корпуса, Нейденбург уже оказался переполнен ранеными, как своими, так и немцами. И если у своих еще имелся неплохой шанс выкарабкаться, попав в кузов одного из идущих в тыл грузовиков, чтобы уже через пару дней оказаться в одном из госпиталей Варшавы, куда из Млавы курсировали санитарные поезда, то немцам, эвакуировать которых никто не собирался, оставалось полагаться лишь на удачу, да свое крепкое здоровье. Вот только, судя по проходящим ежедневно даже здесь, на переднем крае, похоронам, здоровье у них оказывалось явно недостаточно. Впрочем, русских солдат из числа подобранных на поле брани тоже умирало немало. А сколько из них отдавали Богу душу в пути или уже в госпиталях? О таких, кажущихся страшными цифрах, не хотелось и думать. Если, отправляясь на войну, он, чего уж греха таить, грезил орденами и медалями, что мог бы примерить на грудь, воюя на самой совершенной боевой технике, то теперь все чаще задумывался о том, как бы вернуться невредимым домой. А ведь война только начиналась! Мотнув головой, чтобы отбросить дурные мысли, он подозвал к себе командиров броневиков и, расстелив на носу своей машины карту, принялся объяснять маршрут движения и описывать тактику действия в будущем бою.
XX армейский корпус немцев, не смотря на нанесенные ему поражения, все еще обладал достаточной силой, чтобы при поддержке соседних частей и соединений заставить отступать ныне противостоящую ему 8-ю пехотную дивизию русских. И чтобы избежать столь же печального результата, как окружение и последующая сдача в плен целого полка, что днем ранее имело место быть в соседнем 13-ом армейском корпусе, генерал Мартос принял решение пожертвовать временно одолженными ему силами. Это за свои войска он нес, какую-никакую, ответственность. А вот за потерю бронемашин добровольческого авиационного отряда ему бы не смогли погрозить даже пальцем. Все же те сами напросились к нему в усиление, и теперь именно им предстояло сдерживать немецкие части как можно дольше, благо дорог, по которым могли продвигаться колонны германских войск, имелось считанное количество.