После демонстрации русской авиацией своих возможностей в борьбе с укреплениями над крепостью вновь разбросали листовки с призывом сложить оружие. И в очередной раз не дождавшись ответа со стороны австро-венгерских войск, командование дало разрешение на продолжение авиационных налетов. В течение следующих трех дней бомбардировщики совершали налеты на форты NXIVb и Хурко. Дабы не тратить время на церемонии, в дело сразу пустили самые тяжелые бомбы из имевшихся в запасе. И если номерной форт вслед за его близнецом удалось расковырять 410-тикилограммовыми бомбами, то на куда более мощный и укрепленный Хурко не пожалели потратить половину из отлитых в Нижнем Новгороде 700-килограммовых осколочно-фугасных бомб. Пусть пробить защиту форта они и не смогли, фугасное воздействие разорвавшихся у самых стен укрепления боеприпасов, снаряженных почти пятью сотнями килограмм пироксилина, оказалось столь велико, что почти все находившиеся в нем люди погибли или переселились в уже переполненные лазареты.
Убедившись же в немалой эффективности данных боеприпасов, разбомбили и второй именной форт Борек, тем самым пробив огромную брешь в обороне крепости. Не остались обделены вниманием и внутренние форты, стоявшие на пути частей русской 11-й армии к сердцу укрепрайона. Куда более слабые и старые форты NXIII и NXX ненадолго пережили своих собратьев из внешней линии обороны, будучи раскуроченными всего за два дня.
Получив же известие об уничтожении форта NХХ, являвшегося частью внутреннего кольца обороны, а также убедившись в разгроме батарей полевой артиллерии, генерал Селиванов приказал планировать атаку, но противник его опередил. Немногочисленные запасы продовольствия, сохранившиеся в крепости после уничтожения складов, уже подходили к концу, да и упаднические настроения, все с большей силой распространяющиеся в войсках, заставили командовавшего гарнизоном генерала от инфантерии Германа Кусманека риттер фон Бургнойштэдтена повести войска на прорыв.
Почти 70000 солдат и офицеров под прикрытием последних уцелевших батарей полевой артиллерии и способных добросить снаряды до русских позиций орудий крепости попытались пробить себе путь на запад, но капитально зарывшиеся в землю за несколько месяцев осады войска 8-й армии смогли отразить натиск, хоть кое-где и дошло до штыковых схваток. В тот день, 19-го января, десятки тысяч австрийцев пали на подступах к русским окопам. Еще пять тысяч из числа тех, кто смог прорвать первую линию обороны, впоследствии оказались в окружении и вынуждены были сложить оружие.
Воспользовавшись тем, что столь значительная сила оказалась сосредоточена на западной границе укрепрайона, Селиванов отдал приказ на начало штурма с восточной стороны и утром 20-го января уже русские войска ринулись в атаку. По занесенным снегом полям вперед двинулись две первые бронепулеметные роты, специально временно откомандированные в 11-ю армию, увлекая за собой солдат пехотных дивизий. Прорвавшись вдоль железной дороги внутрь крепости, все двадцать шесть поставленных на лыжи и гусеницы типа "Оверолл" БА-3, сконцентрированные в один бронированный кулак, за полчаса пробились через хлипкие пехотные заслоны к мостам через реку Виар, а не отстававшая от них кавалерия, спешившись, организовала круговую оборону, дожидаясь подхода пехотных дивизий. Все это сопровождалось постоянными авиационными налетами, как на внутреннюю цитадель крепости, так и на пехотные колонны, перебрасываемые с западной части укрепрайона к месту прорыва. На сей раз, что У-2, что У-3, ходили двойками, заваливая противника сотнями небольших бомб. Переделанные из 87-мм снарядов эти небольшие бомбочки отлично подходили для атак крупных скоплений живой силы противника находящейся на марше.