- И рад бы, Петр Николаевич, но бомб осталось совсем мало. А не сегодня-завтра наши войска пойдут в атаку, так что необходимо приберечь их для прорыва обороны противника. Мало ли когда снабженцы подвезут новые боеприпасы.
- А меня возьмете с собой? - словно маленький ребенок на родителя, уставился двадцатисемилетний офицер, командир авиационного отряда, на Михаила.
- Если командование не отошлет вас на другой участок фронта, непременно возьму. И даже... - договорить он не успел, так как увидел происходящее в небе безобразие и, нахмурившись, погрозил кому-то кулаком.
Обернувшись, Нестеров увидел как в небе новейший двухмоторный аэроплан, с которым его впервые познакомили всего три месяца назад, выделывает в небе фигуру, названную его инструктором "Бочкой". Крутанув три бочки, аэроплан покачал крыльями и пошел на посадочный круг, а вокруг ничего не понимающего штабс-капитана поднялся возбужденно-радостный гвалт.
- Что это, Михаил Леонидович?
- Похоже, скоро мы с вами будем лицезреть первого в истории пилота одержавшего воздушную победу. Иного обстоятельства, заставившего одного из моих пилотов красоваться таким вот образом, я не вижу. Идемте, Петр Николаевич, узнаем, был ли я прав. - Подошли к остановившейся на поле машине они отнюдь не первыми и, судя по тому, что пилота под громовое "Ура" активно качали на руках, Михаил оказался прав в своих суждениях. - Равняйсь! Смирна! - рявкнул он, и доселе окружавшая самолет толпа довольно споро превратилась в подобие строя. - Господин Янковский, потрудитесь объяснить ваше неподобающее поведение.
- Господин Дубов, Михаил Леонидович,.. Я СБИЛ! Вы понимаете! СБИЛ! - едва сдерживающийся от переполняемых его эмоций летчик трясся всем телом, желая показать, как именно он сбил.
- Кого вы сбили, голубчик? - подражая интонациям старого доброго доктора, поинтересовался Михаил, не забыв нацепить на свое лицо располагающую улыбку.
- Австрийский разведывательный аэроплан! - все же не выдержал летчик и, перестав тянуться, начал размахивать руками, показывая, как именно происходил бой. - Он как раз кружился над расположением какой-то пехотной части, когда я его заметил. Как Алексей Михайлович и учил нас когда-то, я набрал высоту, зашел ему в хвост, а потом поднырнул под него и открыл огонь. - Пусть оборонительного вооружения на вражеских аэропланах еще не имелось, пилотам изначально пытались прививать навыки выхода в атаку из позиции, являвшейся мертвой зоной для хвостового стрелка атакуемого самолета. Потому если сейчас подобный маневр с подныриванием под противника выглядел лишним, в будущем он обещал сохранить немало жизней.
- Австрийский аэроплан был вооружен? - тем временем продолжил задавать уточняющие вопросы негласный комполка.
- Честно говоря, я не успел рассмотреть, - прервав театр одного актера, вынужден был пожат плечами летчик.
- Ладно, потом выясним этот факт, - потер подбородок Михаил. - Помнишь, где упал противник? Сможешь показать на карте?
- Конечно!
- В таком случае, временно объявляю тебе благодарность от лица командования в моем лице, - усмехнулся он получившейся тавтологии. - Но ежели окажется, что австриец не был вооружен и ты вместо того, чтобы принудить его к сдаче, решил исполнить свою давнюю мечту и сбить вражеский аэроплан, быть тебе битым! - в мгновение ока растерял все добродушие Михаил, не забыв повертеть у носа подчиненного кулаком. - Лично всыплю! Или вычту из зарплаты стоимость упущенной выгоды!
- А он и не разбился вовсе, - сильно напрягшись, тут же нашел чем прикрыться пилот. - Я ему двигатель повредил, он и пошел на вынужденную посадку. У него даже шасси не подломились! И там еще наши пехотинцы были. Они в сторону аэроплана по полю неслись, словно кони. Так что снова взлететь ему явно не позволят.
- Во-о-от! - протянул Михаил. - Это уже другое дело! Сейчас все проверим. И как факт подтвердится, выпишем тебе премию за сбитого. Ладно, хватит тянуться. Пойдем, покажешь, где твой трофей искать.
Пропетляв почти час по разбитым сельским дорогам, колонна из двух грузовиков и легкого броневика, наконец, добралась до села Кабаровце, на одном из полей близ которого вовсю шла фотосессия на фоне замершего среди копен аэроплана. Бравые пехотные и кавалерийские офицеры то и дело менялись, подпирая собой со всех сторон двух замученных летчиков. И, судя по количеству людей в форме толпящихся вокруг единственного фотографа, работы последнему было еще не менее чем на несколько часов.