- А вы чего рты раззявили? - с умным видом выслушав речь немца и приняв протянутый тем пистолет, рявкнул на столпившихся вокруг Егор. - Немца живого никогда не видели? А ну живо вернуться к работе! Вылет через полчаса! И уберите этот хлам со взлетной полосы! - указал он на побитый Таубе. - А этих двоих в штаб. И пригласите туда Орлова. Он у нас по-немецки шпрехает, будет переводить. - Требовалось узнать, откуда они такие красивые взялись и не имеется ли там еще кто-нибудь из немецкой летной братии. Уж очень ему пришлась по душе штурмовка немецкого аэродрома, и повторить ее он был бы не против.
К величайшей радости авиаторов, упираться немцы не стали и выложили все как на духу. Такое рвение к сотрудничеству оказалось оценено по достоинству и потому вскоре накаченных разбавленным водой спиртом пленных передали в заботливые руки кавалеристов с целью отправки в тыл с ближайшим обозом. А сами авиаторы, в предвкушении уничтожения еще одного вражеского авиационного отряда, принялись активно потирать руки, да мешаться под ногами оружейников.
Очередной налет на Дейч-Эйлау практически ничем не отличался от самого первого. Прилетели, обнаружили, разбомбили, прошлись из пулеметов по тому, что уцелело после бомбардировки и спокойно вернулись домой. За все последние дни у них не было более спокойного боевого вылета, когда по ним не открывали огонь все кому не лень - вот что значило столкнуться с непуганым противником. Положа руку на сердце, Егор был совсем не против в дальнейшем действовать столь же не геройски, а, можно сказать, в рабочем порядке. Но, к сожалению, о подобном оставалось только мечтать. Если уже сейчас немецкая пехота начинала вести по ним весьма плотный огонь в случае задержки над целью после налета, то в скором будущем вполне можно было ожидать появления специализированных отрядов противовоздушной обороны. И, как бы подтверждая опасения командира добровольческого отряда, помимо четырех аэропланов 5-го Крепостного авиаотряда, командование 8-й армии уже спустя всего пару дней выслало на помощь XX армейскому корпусу, из штаба которого то и дело поступали жалобы о бесчинствах русской авиации, имевшиеся в Кенигсберге автомобили ПВО.
Всего лишь дюжину частично бронированных и оснащенных 77-мм орудиями полноприводных грузовиков успели до начала войны дать армии на двоих компании "Даймлер" и "Эрхардт". Но лишь две таких машины оказались на восточном фронте в составе 18-го Восточно-прусского полевого артиллерийского полка, что было вдвое больше изначально планируемого - все же основную ставку немцы делали на скорейшее выбивание из войны Франции, потому лучшее вооружение и направлялось на западный фронт. Правда проигнорировать активное развитие русской авиации все же не смогли, отчего и выделили аж пару самоходных зениток. Именно на их плечи и предполагалось взвалить основную тяжесть борьбы с вражескими аэропланами. А основную выявившуюся уязвимость собственных разведывательных аэропланов, каковой являлось слишком близкое базирование к линии фронта, было принято решение компенсировать направлением в разведывательный рейс дирижабля Z-IV, что ожидал своего часа в эллинге близ крепости Кенигсберг. Ему в помощь могли бы направить и еще один дирижабль - из крепости Позен. Но возвратившемуся несколькими днями ранее из первого разведывательного вылета Z-V получил столь много повреждений от огня русских войск, что до сих пор находился в ремонте, обещавшем продлиться еще не менее недели. Наверное, это обстоятельство и спасло экипаж Z-V от плена, как это было в иной истории. Разве что ныне должно было не посчастливиться направленному в район Новогеоргиевска и Млавы Z-IV.