— Вот еще! — запальчиво ответил Ташев.
Камен и Маляка наблюдали за происходящим из окна лестничной клетки. Они знали, самая большая слабость Ташева — жестянка с четырьмя хромированными буквами: «Ford». А если исцарапать ее? Ну и что будет? Отведут их в милицию, только и всего. Что тут скажешь участковому? А может, сделать так, чтобы милиция призвала к порядку самого Ташева? Куда как лучше! Надо написать заявление, пусть разберутся, каким образом Ташев получил разрешение строить гараж.
Мальчики сели сочинять заявление, но дело шло медленно. О чем только ни заставляли их писать сочинения в школе — кем хочу стать, мои родители, мир на Балканах и на всем свете, ты — болгарин и т. д. и т. п., но как писать заявление — не научили.
Тем не менее заявление кое-как состряпали, Маляка добавил туда несколько газетных фраз, и с заявлением в руках они отправились в Управление милиции. Сознание важности происходящего снова распалило неуемную фантазию Маляки.
— А вдруг Ташев окажется подлым шпионом? С этим «Фордом»!
— Ты опять вчера вечером смотрел телевизор? — усмехнулся Камен.
— Да, — признался Маляка и замолчал.
Сели на трамвай и ехали молча, сжимая пальцы — на счастье, чтобы не появился контролер: в спешке приятели не взяли ни денег, ни билетов.
При входе в Управление милиции мальчиков остановил дежурный.
— Нам нужен начальник, — сказал Камен.
— Он принимает с двух часов.
А сейчас еще только половина двенадцатого — это сколько же нужно ждать…
— После обеда мы учимся, — настойчиво объяснил Маляка.
— Ученье — свет, — добродушно засмеялся милиционер.
Мальчики решили, что не стоит выпрашивать, чтобы их приняли сейчас же. В милиции строго, а как же иначе соблюдать порядок? Выйдя на улицу, Маляка посмотрел наверх, словно мог увидеть начальника в одном из окон.
— Может, ты подождешь здесь, Маляка? — Камен протянул другу заявление. — Все-таки у тебя мама в родительском комитете, тебе за прогул ничего не будет.
Маляка взял свернутое в трубочку заявление. Пожалуйста! Он на занятия не рвется!
Камен ушел, а Маляка, словно караульный, стал прохаживаться по тротуару перед Управлением милиции. От нечего делать он принялся разглядывать прохожих. Как много людей ест на ходу — кто сдобную булочку, кто — баничку[9]. Маляка остановился возле небольшой очереди — здесь продавали теплые кебапчета[10]. Пахло изумительно, и у мальчика потекли слюнки. Он спросил, сколько стоит одно кебапче, и прикинул, надень он другие брюки, был бы полный порядок — лежащих в кармане монет хватило бы на четыре кебапчета и два ломтика хлеба.
Маляка вернулся к Управлению. Тоска! Он стал считать, сколько на тротуаре плит от одного перекрестка до другого, и вдруг у самого края тротуара увидел двадцать стотинок.
Вскоре он пил бузу и ел баничку в кондитерской, решив, что буза и баничка гораздо лучше наполнят пустой желудок, чем одно кебапче. Тут какой-то мальчик подошел к столику Маляки со стаканом бузы и пирожным и присел напротив. Уши оттопырены, на носу очки в толстой роговой оправе — пожалуй, слишком большие для его лица, а лицо спокойное и умное.
— Здравствуйте!
— Привет! — Маляка попытался припомнить, не встречались ли они раньше.
Незнакомый мальчик откусил большой кусок пирожного, почти четверть, и, проглотив, спросил:
— Вы тоже сын разведенных родителей?
— Нет.
— А почему обедаете один?
— Я не обедаю, сегодня я вообще не буду обедать, у меня есть дело.
Маляке хотелось, чтобы мальчик спросил, какое у него дело, ему не терпелось похвастаться: не каждый день ходят к начальнику милиции! Но мальчик продолжал есть, его, видно, вовсе не интересовали дела Маляки.
— Как вас зовут? — спросил мальчик.
— А почему ты говоришь мне «вы»?
— Из уважения. Я всегда так разговариваю с незнакомыми, так я воспитан.
— Мне впервые говорят «вы», — признался Маляка. — Взрослые, и те говорят детям «ты».
— Они так воспитаны, вы понимаете?
Маляке очень понравилась эта вежливая форма беседы, и он, в свою очередь, обратился на «вы» к новому знакомому.
— О чем вы меня спросили?
— Как вас зовут?
— Димитр, но прозвище у меня Маляка, так меня все и называют.
Мальчик с головы до ног оглядел Маляку.
— Нет, нет, из-за фамилии. Моя фамилия Маляков. А вас как зовут?
— Добролюб.
— Очень длинное имя, — заключил Маляка.
— Мама меня называет Добри, а папа Любо, — ответил мальчик и, заметив недоумение Маляки, пояснил: — Ведь я дал вам понять — они разведены.