Группа будущих игроков национальной сборной страны стала в цепочку, и кучи кирпича исчезали на глазах. Ребята работали молча, не за страх, а за совесть, даже Добролюб оставил свои рассуждения.
— А Ташев-то знает об этом? — крикнула с балкона Худерова.
— Зачем ему говорить? — вмешался в разговор Стоименов. — Он-то нам не спешил сообщить, что собирается строить здесь гараж.
— Госпожа Гинка, — окликнула Шайтанова бабушку Гинку, — ваш зять обозлится на вас…
— Я дала согласие на ребячью спортплощадку, — заявила бабушка Гинка и ушла: зачем ей все это брать на себя?
Во дворе появился милиционер, и мальчики, как по команде, прекратили работу. Маляка даже испугался, что его сейчас арестуют, и вспомнил, как они с Добролюбом побывали в милиции. Не дело милиции это было?!
— Чья это машина? — подошел милиционер.
— Да есть тут один, — буркнул Маляка.
— Пусть их будет хоть пятеро, дорожные знаки обязательны для всех.
Только сейчас милиционер, судя по всему, заметил, что мальчишки покрыты кирпичной пылью.
— А что это за рапсодия в красном? — засмеялся он.
— Очищаем спортплощадку, — откликнулся Добролюб, едва услышав, что речь зашла о рапсодии, не зря же его мама пианистка! — Их площадку! — кивнул он на ребят.
— Молодцы! — похвалил мальчиков милиционер. — Продолжайте работу.
Ребята принялись вышвыривать кирпичи с еще большим подъемом.
— Не миновать Ташеву штрафа, — подмигнул Добролюб. — И дырки в талоне предупреждений.
— Если он расшумится насчет кирпичей, скажем, что получили разрешение милиции.
— Да, конечно. Все ведь слышали, милиционер сказал «продолжайте», — подтвердил Добролюб. — Я — свидетель!
На площадке оставалось уже не так много кирпичей, когда прибежал Сашо:
— Скорее!
На улице двое рабочих по распоряжению симпатичного милиционера грузили машину Ташева на трейлер техпомощи. Закрепили ее, чтобы не потерять где-нибудь по дороге, и уехали.
Все развеселились, а Добролюб просто сиял: такого поворота событий он никак не ожидал.
Только Ташев обогнул угловой дом, как сразу увидел — машины нет! Примчавшись к месту стоянки, он стал осматривать все вокруг, словно искал ее следы, но следов тоже не было. Тут он заметил свою тещу.
— Где моя машина?
— Где машина? — повторила бабушка Гинка.
— Ее украли! — Ташев был вконец расстроен.
— Когда? — оторопела бабушка Гинка.
Ташев бросился на улицу — нельзя терять ни минуты, хорошо, что районное отделение милиции совсем неподалеку.
— Найдем машину, — успокоил его майор. — Хоть по частям, но найдем.
— Как по частям? — подскочил Ташев.
— Пока не могу сказать как, — пожал плечами майор. — По-разному бывает. Найдем, например, один узел, а к нему постепенно — и все остальное.
На лбу Ташева выступил холодный пот.
— Запасных частей к этой машине не достанешь, — отчаянно проговорил он.
— Знаем. Ее небось и украли, чтобы продать на запчасти. А сейчас где-нибудь разбирают…
Лицо Ташева исказилось от боли, словно его самого раздирали на куски.
— Но мы, гражданин, поймаем преступника. Извините, я хотел сказать — товарищ Ташев, вы-то у нас не подследственный. Только напишите — какая марка машины, цвет ее, год производства, где украдена и прочее.
Пока майор говорил, Ташев рылся в портфеле, но вот он достал снимок и передал его майору.
— Этого достаточно?
— Что это? — Майор с недоумением посмотрел на снимок.
— Моя машина. Вас же не может не интересовать ее внешний вид.
— Да, — вздохнул майор: каких только людей не бывает на свете! — Пишите, пишите! — поторопил он Ташева.
Ташев написал заявление на семи страницах, свою машину он знал отлично. Потом, измученный, отчаявшийся, пошел домой. Он потерял всякий интерес к окружающему, за исключением мчащихся мимо автомобилей — так и крутил головой, надеясь увидеть свой. У перекрестка, на котором стоял знак «Стоянка запрещена», Ташев остановился: что-то здесь явно не так! Какие странные скобы! Да ведь они прикреплены к старому знаку! Все понятно! Автоинспекция к этому не имеет никакого отношения. Ловко придумано!
На лице Ташева появилась злобная ухмылка. Он стремительно зашагал к дому, но во дворе его ожидал новый удар: кирпичей как не бывало, а песок раскидан по всему двору. Ему окончательно все стало ясно. Если он замер в оцепенении и ничего не предпринимал, так это только потому, что обдумывал, с чего начать.
— Машину не украли!
Голос заставил Ташева вздрогнуть, и он резко повернулся. В подъезде стоял Стоименов.