— Вечно так, — вздохнула мама. — Пока не разозлится, не может работать.
Камен послюнявил палец и дотронулся до утюга. Утюг зашипел, и Камен его выключил. Старой кисточкой для бритья он смочил тряпку, положил ее на брюки и осторожно начал гладить. Потом проверил, хорошо ли отутюжены складки, — они были словно лезвие ножа — и положил брюки на кресло, пусть как следует высохнут, тогда складки будут дольше держаться. Потом Камен достал рубашку и, встав перед зеркалом в белых трусах, засмеялся, вспомнив о позорном изгнании Панты из команды. Он надел брюки и рубашку, снова подошел к зеркалу, завязал галстук — пришлось взять папин, — но что-то не понравилось мальчику, и он снял его. А как он будет выглядеть с пионерским галстуком? Но снял и его. Снова осмотрел себя и улыбнулся; потом, настроившись на серьезный лад, — пожалуй, так лучше, — вышел из дома.
По-прежнему сохраняя серьезность, Камен поднялся по широкой лестнице красивого кооперативного дома. Остановившись перед дверью с табличкой «Милчев», он пригладил волосы и вдруг подумал: ужасно глупо быть влюбленным. Вместо того чтобы заниматься или побыть с ребятами, он отправился к Юлии.
Камен позвонил и принял непринужденную позу. Дверь открыла Юлия и с удивлением посмотрела на мальчика. Его появление было неожиданным.
— Входи, пожалуйста!
Камен смутился и продолжал стоять у двери. Бабушка Юлии, вроде невзначай, прошла мимо — посмотрела, кто пришел, и удалилась.
— Я хочу узнать, как у нас с программой, — невнятно пробормотал Камен.
— С какой программой?
— Я имею в виду сценарий торжественного собрания.
Появилась и мама Юлии. Камен видел ее на родительских собраниях.
Однажды, после того как он выступил с докладом об успеваемости класса, она погладила его по голове и потрепала по щеке. С тех пор Камен ее невзлюбил.
— Пригласи мальчика в дом! — сказала мама Юлии после того, как он поздоровался — вежливо, но сдержанно, боясь, как бы она снова не погладила его по голове и не потрепала по щеке.
Ребята вошли в огромную гостиную. Камен не привык к роскоши, такое он видел только в кино. Все в квартире было делом рук мамы Юлии, она умела превращать гонорары мужа в дорогие и красивые вещи.
Камен почувствовал на себе взгляд Юлии. Что же это он так растерялся и молчит? Надо бы начать непринужденный разговор, но как это сделать?
— Хочешь, я поставлю пластинку? — предложила Юлия.
— Хорошо, — согласился Камен.
В таких случаях часто музыка спасает от необходимости говорить глупости.
Гостиная наполнилась звуками современной мелодии. Засунув руки в карманы, Камен смотрел на Юлию, а она грациозно покачивалась в такт музыке.
Девочка чувствовала себя вполне уверенно. Камену очень хотелось сказать что-нибудь особенное, умное, но ничего такого не приходило в голову. Уж лучше тогда молчать! Так он и поступил. Камен снова принялся осматривать гостиную — лепной потолок, большую хрустальную люстру, старинную, недавно отреставрированную мебель, персидский ковер.
— Красиво у вас, — произнес Камен.
Юлия неопределенно пожала плечами: вся эта мебель и безделушки ее не интересовали. Она походила на отца, самое большое удовольствие приносили ей путешествия с ним по стране.
— Покупают старинную мебель, потому что это модно, — сказала Юлия. — Роскошная мебель, а садиться на нее не смеют. Ты кем хочешь быть?
— Я еще об этом не думал. А ты?
— Учительницей.
— Это ты окончательно решила? — Камен не одобрял выбора девочки.
— Я всегда хотела стать учительницей. Тебя Добрева к нам направила?
— Нет, я сам. Так, решил зайти. Чтоб не говорили, что я председатель совета отряда, а не интересуюсь делами класса.
Юлия протянула Камену зеленую папку со сценарием. Он взял ее, но уходить ему не хотелось.
— А это что? — спросил он, увидев на книжном шкафу большую коробку.
— «Монополия».
— Что это?
— Игра такая. Очень интересная. Хочешь, покажу?
Вошла мама Юлии с коробкой конфет и застала ребят играющими в «монополию» на персидском ковре.
Камен не сказал Маляке, что намерен пойти к Юлии. Не сказал, хотя и знал, что Панта будет его искать, чтобы списать домашнее задание, а не найдет, так позвонит Маляке. Мальчик поежился при мысли, что Панта иронически ухмыльнется, когда узнает о его визите к Юлии. Выходит, неправда, когда говорят, что стоит поделиться тайной с другом, и станет легче на душе.
Маляка позвонил Камену и очень удивился, что не застал его дома. Позже к Камену пришел и Панта. Мальчики подождали приятеля во дворе. Скучно! Когда во двор пришли еще два мальчика, было решено спуститься в подвал-мастерскую поиграть в часы.
Неизвестно, кто придумал эту игру, но порой она доставляла мальчишкам очень большое удовольствие. Для игры взяли часы Маляки, красивые, приметные — белый пластмассовый корпус, темно-синий циферблат, усеянный золотыми звездочками. Часы были не слишком дорогими, но в Болгарии таких не делали, и потому часы привлекали внимание всех, кто их видел. Ребята привязали к ремешку тонкую леску, Панта протянул руку в окно и положил часы на тротуар. Долго ждать не пришлось: молодой человек, чинно следовавший по улице, сразу замедлил шаг. Мальчики переглянулись: клюнул!
Прохожий остановился возле часов, огляделся по сторонам, наклонился и… часы исчезли в окошке подвала. Мужчина замер на миг, но, тут же опомнившись, быстро удалился, сопровождаемый хохотом мальчишек.
— Видели, как он одет? — прыснул Маляка. — Дом моды «Валентина»! И несмотря на это…
— А вы заметили, что никто никогда не поднимает шума? — рассмеялся Панта.
Но жизнь почти всегда опровергала его утверждения. Теперь леску потянул Панта. И вовремя — какой-то толстяк едва не схватил часы. Услышав дружный смех, он наклонился к окну и негодующе крикнул:
— Как не стыдно разыгрывать взрослых?! Хулиганы!
— Скажите, господин, — кротко обратился к нему Маляка, но в слово «господин» вложил все свое презрение, — что заставляет вас считать нас хулиганами?
— Как это что? Положили тут часы…
— Эти часы, господин, его, — вмешался Панта, — и он может класть их, куда хочет. Часовщик велел устраивать часам солнечные ванны, потому что они начали отставать. У них рахит!
Толстяк плюнул в негодовании и ушел.
— Ну, хватит, — решил Панта. — За всякую ерунду вечно нас хулиганами обзывают. А сами не могут спокойно пройти мимо чужих часов.
Но Маляка снова положил часы на тротуар:
— В известном смысле эта игра воспитывает людей.
Кто-то постучал в дверь — сначала три раза, потом, после паузы, еще два раза. Свой! На пороге стоял Камен в отутюженных брюках и белой рубашке.
— А мы тебе названивали! — обрадовался Панта. — Где пропадаешь?
Камен не ответил, притворившись, что увлечен игрой в часы.
— Клюют?
Он взял леску, а папку со сценарием передал Маляке. На улице опять раздались шаги, в окне промелькнули женские ноги.
— Что это? — с недоумением спросил Маляка.
— А? — повернулся к нему Камен.
Маляка перелистывал рукопись.
— Это сценарий праздника.
— А кто все будет исполнять?
— Что именно?
— Послушай: «С одной стороны выходят два ученика, одетые как патроны школы Кирилл и Мефодий. С другой — ученики, символизирующие азбуку». Ну и ну! Хорошо еще, что школа не носит имя Бенковского[7]. Пришлось бы нам появляться на сцене верхом на коне.
Все засмеялись, и Маляка продолжил чтение.
— Тут есть даже балерины! — удивился он. — То есть буквы, знаки препинания. И кто только придумал такое?
— Лучше бы в сценарий вставить баскетбольный щит, — пошутил Панта.
Шутка понравилась, и все снова засмеялись, сообразив тут же — а ведь сценарий и в самом деле может им помочь.
— А что? — обрадовался Камен. — Хорошо бы на сцену поставить баскетбольный щит!
— Какой щит?
7