Английская столица в еще большей мере была центром неприятельской военной промышленности. По собственным словам Ллойд-Джорджа, Лондон стал вторым Вульвичем, следовательно, сплошным арсеналом. К этому еще следует добавить доки и портовые сооружения, которые во время войны использовались в почти исключительно военных целях. Однако, производя бомбардировку, мы жаждали не только разрушений. Мы не могли оставить неиспытанным ни одного средства, способного ослабить численное превосходство воздушных сил Антанты.
Мы принуждали Англию, угрожая нападением на источники военной мощи, большую часть своих авиасил держать вдали от фронта.
Английская пресса требовала применения репрессивных мер, понимая под этим бомбардировку беззащитных германских городов.
В то время как мы предпринимали в качестве вполне обоснованных репрессивных мер бомбардировку важных в военном отношении целей, англичане теперь хотели перенести войну в мирные селения. Лицемерие авторов подобных заявлений было отмечено газетой «Тайме», когда она 20 мая 1917 года писала: «Глупо клеймить германские воздушные налеты такими словами, как «насилие над мирными жителями» или «истребление детей». Факт налицо, что их конечная цель носила военный характер».
Лорд Монтегю называет 5 июня 1917 года призыв к репрессиям «лицемерным шарлатанством».
Впрочем, Англии еще недоставало средств для принятия требуемых обществом репрессивных мер.
Следя за этими широкомасштабными боевыми операциями, командующий воздушными силами также не упускал из виду последние крупные сражения в Артуа, на р. Эн и в Шампани. Полезный опыт совместных действий авиации и пехоты, накопленный главным образом 7-й армией, был доведен до сведения и других армий. Так называемые «пехотные летчики» появились у нас во время сражения на Сомме. Тогда в их задачу входило налаживание и осуществление связи командования с передовой линией пехоты. Теперь сфера их деятельности существенно расширилась: они стали выполнять функции наблюдателей-охранников на поле сражения. Сокрушительный огонь, который по их указке обрушивался на переполненные неприятельскими солдатами окопы и траншеи, существенно влиял на ход оборонительного боя на данном участке.
Широкое применение фотоаппарата при разведке во время позиционной войны таило в себе ту опасность, что наблюдатели могли потерять навык в визуальном осмотре.
В отношении работы «артиллерийских летчиков» вышедшее уже 28 мая 1917 года распоряжение главного командования устанавливало новые, отличные от прежних, директивы. Командование исходило из того, что в пунктах наиболее напряженного боя вести наблюдение с воздуха за отдельными разрывами снарядов при наличии множества других невозможно. Чтобы обеспечить успех стрельбе, артиллеристам следовало в более спокойной обстановке, используя все доступные средства наблюдения, заранее определить основные ориентиры и вычислить для них параметры стрельбы, чтобы в любое время можно было обстрелять важнейшие цели.
В соответствии с этим, от летчика во время боя артиллеристам следовало ожидать в первую очередь указания целей, на которые стоить обрушить огонь. Поэтому задание артиллерийскому летчику должно излагаться ясно, с указанием, состоит ли его задача в наблюдении за пристрелкой одной или нескольких единичных целей или в общем наблюдении за определенным участком местности.
Назначение на радиостанцию, которая должна была устанавливаться или у наблюдаемой батареи, или у командующего артиллерией, опытного офицера-радиотелеграфиста и обеспечение связи между самолетом, радиостанцией и батареей было отмечено как необходимое условие эффективности воздушного наблюдения.
О чем-то подобном давно уже говорили в авиачастях. При переработке инструкции для артиллерийских и пехотных летчиков был использован новый опыт.
Тем временем началось наступление во Фландрии; после прекращения активных военных действий у Арраса центр тяжести английской летной деятельности постепенно переместился во Фландрию.
В начале 1917 года англичане не обращали должного внимания на развитие своих одноместных боевых самолетов, но в течение лета произошло перевооружение английских авиаотрядов более совершенными истребителями; особенно выделялись очень быстроходные, хорошо набиравшие высоту и хорошо вооруженные самолеты «DH-I» и «Бристоль-Файтер».
Это были достойные противники, по крайней мере, равноценные нашему тогдашнему истребителю «Альбатрос DV». Впрочем, летчики наших истребительных эскадрилий докладывали, что после больших весенних потерь и англичане выказывали большую осмотрительность в воздухе. Они оттягивали своих артиллерийских летчиков далеко за собственную линию; их истребители не вступали в бой с прежним безрассудством, не заботясь о том, благоприятны для них обстоятельства или нет.