Концентрация средств на строительстве ударных индустриальных объектов вела к режиму строжайшей экономии во всех остальных сферах жизни общества. Еще с 1927 г. стала практиковаться ежегодная принудительная подписка на государственный заем. Резко увеличились налоги, остро не хватало потребительских товаров (одежды, обуви и т.д.), продовольствия, промтоваров. С 1928 г. в стране была введена карточная система сначала на продовольствие, а затем на промтовары.
Административно-централизованная система управления сопровождалась элементами внеэкономического принуждения и репрессивными мерами. В 1939 г., например, для колхозников был установлен обязательный минимум трудодней, невыполнение которого грозило исключением из колхоза, а значит — утратой всех средств существования. В 1940 г. к вредительству приравняли выпуск недоброкачественной или некомплектной продукции. Ужесточились в годы третьей пятилетки и меры наказания за нарушения трудовой дисциплины. Был издан Указ Президиума Верховного Совета СССР «О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений». Предусматривал указ, наряду с увеличением рабочего времени в среднем на 33 часа в месяц, жесткие наказания за прогулы и прикрепление работника к месту работы. Прогул без уважительной причины карался исправительно-трудовыми работами по месту службы на срок до шести месяцев с удержанием до 25 процентов заработной платы. Самовольный уход с предприятия или из учреждения — тюремным заключением на срок от двух до четырех месяцев. Суды должны были рассматривать все эти дела в пятидневный срок, а приговоры приводились в жизнь немедленно. Разрешить рабочему или служащему уволиться мог только руководитель предприятия, причем в строго оговоренных законом случаях: при болезни, выходе на пенсию, зачислении на учебу.
Особенно отрицательным примером сочетания государственной политики и экономики может служить коллективизация сельского хозяйства, осуществленная в 1927–1928 гг.
В учении К. Маркса и Ф. Энгельса имелся постулат о преимуществах крупного сельского хозяйства и указывалось, что соединение мелких клочков земли и общая обработка объединенных поверхностей могут обеспечить сбережение труда и высвобождение большого числа работников.
Исходя из этого утверждения, в целях получения средств на осуществление индустриализации, Сталиным и его окружением было решено провести поголовную коллективизацию сельского хозяйства и объединить крестьян в колхозы.
Коллективизация проводилась в обязательном порядке, независимо от желания людей. Она сопровождалась раскулачиванием наиболее трудолюбивых и рачительных сельских хозяев, а также затронула массу крестьян — середняков и даже бедняков.
При ликвидации кулачества разыгралась подлинная человеческая трагедия, сопровождающаяся репрессиями, применением грубого насилия по отношению к личности, попранием гражданских прав, чести и достоинства людей тяжелого изнурительного труда.
В угоду теории был нарушен многовековой патриархальный уклад крестьянской жизни, потеряна естественная устоявшаяся связь крестьян с землей, средствами производства и его личной собственностью, исчезли стимулы, которые привязывали труженика к сельскому хозяйству и способствовали утверждению чувства уверенности в своем предназначении.
Коллективизация привела к тому, что десятки миллионов лишенных собственности крестьян бедствовали и голодали, а жители городов были посажены на голодный паек. В стране с 1928–1934 гг. действовала карточная система. Причинами голода были не только общее снижение валового сбора зерна, но и чрезмерный его экспорт. Так, методы коллективизации способствовали резкому увеличению государственных заготовок зерна и его экспорт, несмотря на существенное понижение урожайности и снижение общего валового сбора зерна. Если в 1926 г. валовой сбор зерна составлял 76,8 млн. тонн, а в неурожайном 1928 г. — 73,3 млн. тонн, то в 1931 и 1932 гг. валовой сбор зерна снизился до 69 млн. тонн. Но государственные заготовки резко увеличились. Так, в 1928 г. государство заготовило 11 млн. тонн, в 1930 г. — 16 млн. тонн, а в 1931–1932 гг. — по 22 млн. тонн в год. Еще более резко возрос экспорт хлеба. Если в 1928/29 г. за границу было продано всего 99,2 тыс. т, то в 1930 г. — уже 4,84 млн. тонн, а в 1931 г. — 5,18 млн. тонн.