И его конница стала нарезать круги по полю боя, выкидывая сотни стрел в ощетинившуюся копьями пехоту кхана Гореслава.
- Тагыр, возми тры дэсятка своих людэй, построй ых клыном ы удар в лэвый фланг, стал распоряжаться Улугбек, - сдэлай так, чтобы Горэслав увэл свою конныцу туда, а я удару на вправый фланг. Ахмэд, - обратился он уже к другому полководцу, - как толко я прорву правый фланг, пошлеш свои сотны туда жэ, мы обратым этых зэмлэпашцев в бэгство!
***
- Шо мыслиша, Милош? - спросил Гореслав своего боевого товарища.
- Теперяча Улухбек ударяха у флангу, - ответил Милош осматривая поле боя.
Пушкари теперь совсем осмелели и сделали еще пару выстрелов уже по легкой коннице Ахмеда. Конница воровской сичи поредела еще на один десяток разбойников.
- Вирно, - согласился Горесла, - еси щас утубъемси, наша узила. Може буде двихаши у Тунхут.
- Кхан, ухляди, на прав украи клином идяху! - выкрикнул Милош.
- Браты, ходко, за мною! - повел Гореслав своих всадников на взрывоопасное направление.
***
- Что происходит? - спросил я десятника Тараса.
- Ироды, у фланху идяху.
Я посмотрел, как выстроившись клином, словно немецкие рыцари из кинофильма про ледовое побоище, конница противника неслась на наш правый фланг. Видать не случайно наши десятки поставили в центр линии фронта, потому что правый фланг всадники Улугбека прорезали, как нож масло. Хорошо, что Гореслав вовремя воткнулся в клин неприятеля. Он сначала погасил наступательный порыв, а затем обратил конницу противника вспять.
- Шо творяху! - крикнул десятник, пока я глазел на право.
Я повернул голову влево и увидел, как другой клин вражеской тяжёлой конницы так же легко пробил нашу оборону уже слева и зашел к нам в тыл. В образовавшуюся прореху ломанулись и легкие всадники врага. Первыми пали наши пушкари, которые были практически беззащитны против конницы.
- Стояху! - кричал Тарас вмиг побежавшим бойцам соседнего десятка.
- В круг встаем! - заорал я ненормальным голосом, срывая связки, - все в круг! Порежут так всех! В круг!
- Стояху у кольцо! - понял мою идею Тарас, и его тут же послушали не только простые пехотинцы, но и десятники.
И пока конница врага резвилась, избивая и режа наших пушкарей, нам удалось выстроить круг почти из двух сотен пехотинцев. И так ощетинившись копьями, как еж, мы стали медленно отступать к лесу. Слава небесному отцу, нам удалось остановить хаотичное бегство. Между тем, разгорячённые от первой крови, лёгкие всадники Улугбека кинулись нас добивать, но получили два десятка убитыми и ранеными, они немного остыли. Вдруг рядом ко мне плечом к плечу встал с копьем и сын кахана Тунгута, Ладомил.
- Ты что пацан! - крикнул я, - быстро ушел за спины! Быстро я сказал!
- Я паду, как герой, вместе со всеми! - выпалил он мне в лицо.
- Да с чего ты решил, что мы тут все поляжем! Сейчас отступим в лес, а там придумаем что-нибудь.
- Ловы орианскиэ свыны, - крикнул один джигит, и бросил отрубленную голову нашего пушкаря прямо в меня.
- А-а-а! - заверещал, как девчонка Ладомил.
- Уберите его! - приказал я другим пехотинцам.
Странно, но меня послушались и запихали Ладомила ближе к центру.
- Эй, орианскиэ свыны, выходы одын на одын! - крикнул другой джигит, - я тэбэ троготь нэ буду, я тэбэ нэжно зарэжу! - разбойник заражал, его поддержали остальные джигиты.
- Сейчас ведь бубенцы отрежу! - выкрикнул я ему, - чем будешь ублажать ослицу, герой!
На этот раз заражала вся наша пехота. Джигит покраснел, выхватил из-за спины лук и выстрелил в меня с десяти метров, я принял его стрелу на щит, от которой она отскочила в поле. Вдруг около моего уха просвистел кинжал, ослолюб схватился за живот и упал под ноги своей лошади. Оказывается это Тарас, показал ему кузькину мать, то есть мастерство метания ножа. Конница Улугбека еще раз попробовала разрушить наш строй, так же потеряв пару десятков особо горячих пареньков. Итак, переругиваясь и перекрикиваясь с противником, мы медленно вошли в лес. В лесу войны Улугбека нас уже не преследовали. Куда подевался кхан Гореслав со своими закованными в броню всадниками, мне разглядеть не удалось.
7.
В лесу через час ходьбы мы вышли на наш обоз. Лица обозников и казначея были смурны и печальны.
- Шо, проиграху? - спросил нас казначей.
- Тебя как звать величать? - ответил я ему вопросом на вопрос.
- Казимир.
- Запомни Казимир и запиши в амбарной книге, арианцы не сдаются!
Мой слоган быстро разнесся по угрюмым воякам, которые стали терять надежду.
- Добре, казал, - раздалась чья-то похвала.
- Знаешь что Казимир, ты сейчас бойцов наших напои, накорми и спать уложи, а завтра мы этих орлов горных в пух и прах разобьём, - распорядился я, чтобы занять обозников, казначея, да и самих воинов.