После упражнений с копьем, десятник раздал всем по короткому мечу, или длинному кинжалу, кому как больше нравится. На глаз длина лезвия составляла примерно сантиметров шестьдесят. Тарас поделил наш десяток на две группы, одна группа копьем била, как дубиной сверху вниз другую группу по щиту. Противоборствующей пятерке требовалось принять на щит удар копья и сунуть коротким прямым ударом клинок в предполагаемое тело противника.
- Уплотном строяху клинок долже быв укорото, - объяснял десятник нам тактику ведения боя клинком, - шо би ни поранив друж друже.
Но как говорится долго ли умеючи. Петруха несколько увлекся, замечтавшись о своих ратных подвигах, и полоснул по левой руке Миколы, на которой крепился небольшой круглый щит.
- Убю! - крикнул пораненный Микола, и, забыв про воинскую дисциплину, кинулся на обидчика.
Он бил клинком наотмаш Петра, однако последний довольно уверенно защищался щитом.
- Пахли хоротки, жирдяха! - намекая на заметно отвисший живот, отвечал Петруха.
- Убю, молокососи! - в свою очередь Микола стыдил обидчика его юным возрастом.
- А ну цить! Я казал! - рассудил поединщиков десятник, при этом шлепнув по хребту копьем как одного, так и второго.
- Может, товарищеский суд устроим, - решил я постебаться, - провинившегося пустим в расход, по законам военного времени.
Однако моя шутка произвела противоположный эффект, все мои соратники заметно напряглись.
- Гриня, идяха до ручья, воды несяша, - решил меня отослать от греха подальше Тарас, - усеходню кажая десятна сама еду сготовляха. Усем отдыхашу.
Ну что ж, вот я и начал подъем по карьерной лестнице в этом мире. Я - уже водонос, интересно, а водоносам полагается повышение жалования? Я схватил общий котел и пошел в ближайшую лесную рощу, где журчал чистейший и вкуснейший ручей. Все-таки как мало человеку нужно для счастья, обмыть холодной водой на ладонях мозоли, вдоволь напиться и умыть зудящее от пыли лицо. Спустившись в овраг я заметил того паренька, который сопровождал нашего кхана. Мальчишка опять плакал.
- Ты чего парень? - сказал я, опустив свои ладони в ручей, - не пристало мужчине лить слезы по поводу и без.
Мальчишка отвернулся и перестал всхлипывать.
- Давай знакомится, меня зовут - Гриха, как тебя? - я опустил котел в ручей, чтобы его обмыло проточной водой. Как говорится если не помыть, так хотя бы прополоскать.
- Ладомил, - выдавил из себя паренек.
- Ты сын кхана?
- Гореслав - сотник моего отца, - ответил парень, умывшись из ручья.
- А кто у тебя отец? - спросил я, зачерпывая ладонями ледяную воду, и стал поливать себе на голову, лоб и лицо.
- Мой отец - кхан Тунгута.
И тут я сложил один плюс один, Тунгут в осаде, отец паренька кхан этого города, понятно, почему у мальчишки глаза на мокром месте. И только сейчас до меня дошло, что паренек говорит без всяких сидяху-ходяху. Но предвосхитив мой следующий вопрос, паренек спросил меня сам.
- Откуда тебе ведом арианский академический язык? И песни ты поешь на нем.
Я еще несколько секунд побулькался в ручье и ответил, - прости, не знал, что я гутарю на арианском академическом.
- На нем главным образом говорят в Тартаре и Могуле, Тартар - столица ученых и жрецов, Могул - столица кханов и правителей. В Тартаре я учился.
- Понятно, один город - столица культурная, а другой - политическая. В моей стране так же две столицы - Москва и Питер.
- Так ты - московит? - выпалили парень, сделав большие глаза, - никогда не видел московитов. Они живут далеко на заход ярила.
Ярило, я так понимаю, это солнце, заход - это запад, московиты - это жители Московии. Блин, так, где же я? В прошлом или параллельном мире? Нет, ну не было в прошлом никакого Тунгута и Могула, правда Московия - была, и Таратар был, который считался адом. Еще в прошлом были татаро-монголы, однако, эти люди сто процентов ни татары, ни монголы, обыкновенные славянские лица.
Мой подвис Ладомил истолковал по своему, - не хочешь рассказывать не надо, - паренек развернулся и пошел в лагерь.
А я достал из ручья наполненный естественным образом котел и потащил его к своему шатру.
5.
Перед отбоем снова ели амарантовую кашу. На сей раз кашеварил старший из братьев Серафим, а помогал ему младший Иван. Наконец-то я разобрался кто из них кто. Серафим - ответственный и хозяйственный, наверное, был своим младшим братьям за отца. Иван же хоть и выше ростом, но слабее физически, да и наивнее своих старших родственников. Деньги, которые нам выдал казначей, мигом перекочевали от Ивана в сумку Серафима. А вот средний, Митрофан, свои копейки зажилил. Он сейчас сидел и шептался с Миколой. До меня долетали обрывки их разговора, про курей и про коров. Тут ко мне подскочил Петруха с бандурой, то есть с гитарой по-нашему.